После обеда Кузьма Филиппович долго сидел в кабинете Сапунова. Сюда же пришел Старовойтов. Говорили о земле, о том, как повысить её плодородие. Многое стало понятно Сапунову после этой беседы — до этого им не удавалось поговорить вот так, обстоятельно, не торопясь. Сегодня Осипов возвращается в свой колхоз. Харитонов уже звонил, напомнил, что срок «договора» истек.
— Так ты не забывай нас, заглядывай, — говорил на прощанье Сапунов.
— Непременно.
— Да, совсем забыл. Звонили из РТС, поступил какой-то препарат для химической прополки льна. Как думаешь, стоящее дело?
— Сам я не применял, но Харитонов хвалит.
— Ты вот что, когда будете пробовать, брякни мне. Петра пошлю, пусть посмотрит, поучится..
Глава XXV. СНОВА АВРАЛ
КОГДА ТОЛЬКО ЭТО КОНЧИТСЯ
— Ну, как, товарищи? — уже в который раз спрашивал Харитонов.
Тишина. Все сидят, опустив головы, нещадно дымят самокрутками.
Бухгалтер Пал Палыч, кашлянув в кулак, тихо сказал:
— Так-то оно так, будет ли толк, наперед не угадаешь. Похоже, что труды зря пропадут. Сам же говоришь: все сроки сева прошли.
— Твое мнение, Кузьма Филиппович?
— Ты мое мнение знаешь, Максим Игнатьевич. И я твое знаю. Но, — Осипов развел руками, — сеять придется.
— Закрыть глаза и кинуть деньги на ветер! — Пал Палыч сердито захлопнул папку.
— Тогда что делать?
— Отказаться. Гак, мол, и так, план посева кукурузы Мы выполнили, а больше подходящей земли нет.
— Умно придумал! А Харитонову выговор влепят!
— Саботажником назовут!
— Из партии могут исключить.
Старый бухгалтер устало посмотрел на собравшихся, потом на озабоченного Харитонова, согласился:
— И так может быть.
Снова нависла тягостная тишина. Некурящий Бахманов устроился у открытого окна и, сидя вполуоборот, молча смотрит куда-то в угол.
— Максим Игнатьевич, — подал голос кузнец Когой Микивыр. — Ты позвони в район, пущай какого-нибудь уполномоченного пришлют.
— Зачем?
— А чтоб землю подыскал. Где скажет, там и посеем. Потом и убытки с него сдерем.
Послышался сдержанный смешок.
— Глупости говоришь, — рассердился Харитонов.
Кузнец встал во весь свой богатырский рост, расправил окладистую бороду, возразил:
— Это еще неизвестно, кто глупости говорит. Когда не надо, уполномоченный тут как тут. Неделю-две в колхозе крутится, ровно мы, деревенские люди, без него ни хлеб сеять, ни убирать не умеем. Да разве только это? Вон, телят контрактовать и то вам, руководителям колхоза, не доверяют, обязательно какого-нибудь уполномоченного пришлют. Нынче как-то на посевную не прислали, забыли, видать.
— Товарищ Пекпулатов…
— Что Пекпулатов? — кузнец рванул ворот рубахи, гаркнул: — Душа горит! Глаза бы мои не глядели! Сколько лет кукурузу сеем, удобрения кидаем, а пользы от нее ни на грош. Где, спрашиваю, доход от неё проклятой? Э-э, да что вам говорить, сами знаете, — махнув рукой, Когой Микивыр принялся крутить новую цигарку.