Качырий поняла это по-своему, холодно спросила:
— Могу я съездить в Пюнчерйымал, в гости?
— Пожалуйста. Костя давно думает побывать там, вместе и поезжайте.
— Значит, начисто отстранили от работы? Осталось только по гостям ездить?
— Как это отстранили? Ты назначаешься заведующей свинофермой. Петухову после операции тяжело будет, сам просил освободить. Да, Александр Петрович о тебе спрашивал.
— Доронин? Приехал, что ли? — Качырий сразу забыла все свои обиды.
— Сбежал, неделю не долечился, — Харитонов взглянул на часы. — Пал Палыч в банк спешит, чек надо подписать. Идем в правление, как освобожусь, побеседуем.
Харитонов начал с упреков.
— Ты на фермы, в красные уголки заглядываешь? Что там делается, знаешь?
— Так ведь…
— Знаю, эти дни ты занималась летним лагерем. За него тебе спасибо. А вог что свинаркой задумала стать, не одобряю. Ты же газетный работник, понимаешь, какое значение имеет политмассовая работа на селе. А у вас ни боевых листков, ни молний, стенгазета выходит раз в год, о наглядной агитации и говорить не приходится. Вот достроим клуб, легче будет. А пока… Ну, скажи, кому всем этим заняться, как не тебе?
— Да, но… какое это имеет отношение к заведующей свинофермой?
— На свиноферму ты пойдешь временно, пока не подберем подходящего человека. Присмотрись там, может, сама кого порекомендуешь. А тебе… ладно уж, так и быть, открою секрет. Скоро намечается отчетно-выборное партийное собрание. Думаем рекомендовать тебя в состав партбюро, на пост секретаря.
— Что вы, Максим Игнатьевич! — испугалась Качырий. — Я же совсем молодая коммунистка.
— Люди помоложе нас с тобой революцию делали, в гражданскую войну полки в бой водили, — назидательно сказал Харитонов. — Ты это хорошо надумала, поехать в «Чевер нур». Завтра же и поезжайте. Поговори там с Кондратием Силычем, у него есть чему поучиться.
В эту ночь Качырий долго не могла уснуть. На душе было радостно и тревожно. Так вот о каком «настоящем деле» намекал ей еще в первые дни Харитонов! Но справится ли она, сумеет ли? Да изберут ли её„ пришлую, в состав партбюро, доверят ли дело такой огромной важности? Вдруг скажут: «Пусть поработает год-два, поглядим, чего она стоит». Что ж, это будет правильно. Кто она такая, чтобы ей сразу оказали полное доверие. Не изберут, обижаться не приходится, доверие надо заслужить. А уж коли изберут…
Качырий вспомнила свиноферму, где она пробыла до позднего вечера. её порадовала чистота в свинарниках, побеленные стены и перегородки. Во всем чувствуется хозяйская рука зоотехника Нины Георгиевны Харитоновой, жены председателя колхоза. Свинарки строго следят за чистотой кормушек, пола, регулярно проветривают помещение, выпускают животные на прогулку. А вот в красном уголке и, особенно, в жилой комнате дежурных свинарок — полное запустение. Тон всему за дает крошечный, насквозь прокуренный кабинет заведующего фермой, втиснутый между комнатой дежурных свинарок и красным уголком. «Сколько раз говорила свинаркам и самому заведующему, все без толку, — пожаловалась Нина Георгиевна. — Не хотят люди позаботиться о себе, свыклись. Хоть вы их пристыдите, может, рас послушают». Пристыдить легче всего, а вот как сдвинуть дело с мертвой точки? «Ладно и так, не больно мы барыни», — беспечно отмахнулась Орина, невестка Ондри Япыка, когда Качырий заговорила с ней на эту тему. Орину поддержали другие, дескать, много ли они бывают в красном уголке да и в дежурке тоже.