— Ты кого материшь? — спросил Бахманов. — У плохого хозяина конь всегда с норовом.
— Иди ты своей дорогой! — огрызнулся тракторист.
Бахманов постоял, посмотрел, скинул пиджак, бросил на ближайшую изгородь.
— Давай помогу.
— Сказано, иди! Хоть бы понимал что…
— Я механик колхоза «У куат», Бахманов.
— Ну? — смутился и обрадовался парень. — Похоже, свеча барахлит…
Только в сумерки трактор, наконец, ожил. Бахманов и молодой тракторист расстались, довольные друг другом.
— Что с пария взять, говорит, только что с курсов, — рассказывал Бахманов. — А напористый, дьявол, гордый, это хорошо.
— Да это не наш парень, практикант из училища механизации.
— Ошибаешься, Кондратий Силыч, коли матюкается, стало быть, наш. Есть у нас одни такой. Самоучка. Про курсы он тебе наплел. А к машинам у него большое пристрастие. Вот только выдержки маловато, горяч не в меру.
— Айда садитесь за стол, — радушно пригласила хозяйка. Давно, поди проголодались. Разговаривать-то и за столом можно.
— Ну что ж, Кондратий Силыч, раз уж навязались в гости, придется отведать хозяйской хлеба-соли. А курочку-то ты, Матрена Дмитриевна, зря загубила, она бы тебе яиц нанесла.
— Хватит и кур, и яиц, много ли одному-то надо. Корову вот пришлось продать, зимой кормить было нечем. Ладно, обойдусь и без коровы. Ой, что же это я…
Тетушка Матра сходила за перегородку, принесла бутылку водки, хранившуюся на всякий случай, до краев наполнила старинную, граненого стекла, стопку.
— Первому тебе, Иван Петрович, как старшему.
— Кондратий Силыч постарше меня будет.
— Ты у нас в колхозе голова.
— Матра кокай, по нашему обычаю первую чарку должна осушить хозяйка, — лукаво заметила Качырий.
— Так-то оно так, да марийцев-то ты да я, остальные все русские.
— На чьей земле живем, того народа обычаи чтим, — сказал Сапунов.
— Так что, Матрена Дмитриевна, придется вам самой сделать зачин, — поддержал Бахманов.
— Это с незапамятных времен так повелось, — объяснила Качырий. — В старину марийцы жили илёмами — отдельными поселениями. Сторона наша лесная, глухомань. Илем от илёма — на десятки верст. Наедет какой-нибудь заезжий человек, купец с товаром, попросится на ночлег. Откуда ему знать, что у хозяина на уме, не поднесет ли он проезжему чарку с зельем, чтобы поживиться его добром. Вот хозяин, в знак того, что>; зла на душе не таит, первую чарку выпьет сам, вторую поднесет хозяйке, а уж потом — гостю.
— Что ж, хозяюшка, покажи, что зла на нас не держишь, добром нашим поживиться не собираешься, — шутит Старовойтов.
— Слушайте вы ее, она наговорит, — смутилась тетушка Матра, с опаской поглядывая на стопку. Она отродясь столько не пила и теперь не знала, как быть, чтобы не обидеть гостей. Выручила Качырий.