Нелли в последний раз полюбовалась на коричневую мушку-родинку слева над уголком рта, положила карандаш и принялась одеваться. Сегодня она наденет платье-костюм, пошитый у лучшей московской модистки. Здешние приятельницы еще не видели Нелли в этом наряде. Вот ахнут! Дуры набитые, стараются копировать ее, из кожи лезут, чтобы стать похожей на Нелли. Смехота!
А вообще в этом городишке жить можно. По крайней мере, до весны. Зимой страшно трогаться куда-то. Ищи квартиру, домработницу, еще на какую нарвешься — обокрадет. Здесь надежно. Матери и платить ни за что не надо, захочется чего, дашь денег — принесет, сготовит. Только вот убожество квартиры… Даже трюмо нет. А что, если купить его, поставить вот сюда, в угол? Пусть потом останется матери, на память, все-таки заботится она о Нелли. Только хмурая все время, думает, думает, вздыхает — тоска зеленая! Не понять, чего ей надо? Нелли теперь и по марийски понимает. Вон, даже словарь приобрела. Натали называет… Ладно, пусть будет Натали, что со старухи взять. Нелли и сама мамой её называть стала. Конечно, по-марийски. Трудно ли выговорить короткое слово авай. Так нет же, все равно недовольна, все чего-то косится. И это — родная мать.
Управившись на кухне с посудой, Пелагея Романовна вышла в комнату, прислонилась к дверному косяку, сложила руки на груди, безмолвно смотрит на сборы дочери.
— Авай, может, ты недовольна, что я приехала? Может, мне обратно уехать? — притворяясь огорченной, говорит Нелли, застегивая на себе связку крупных янтарных бус.
— На одежду твою гляжу, — вздохнула мать. — Надо же такой материал испортить. Что платье, что жакетка — тьфу. Пакча ороллан шогалташ гын, ик чыват пураш ок тошт. В огород, говорю, поставить, так ни одна курица близко не подойдет.
— Пакча ороллан, — смеется Нелли. — Ну и язык! Ороллан! Ха-ха-ха! — она схватила словарь, принялась листать. — Сейчас посмотрим, что это такое.
Пелагея Романовна тоже подошла к столу, села. Молча наблюдает за дочерью, в глазах — снисходительная усмешка.
— Так… Орол — сторож, караул. Оролаш, оролы — маш… А ороллан нет. Теперь посмотрим пакча. Пак… Пал… Ага, пакча — огород. Итак, что мы имеем? Мы имеем огород — сторож. Значит, я — огородный сторож? Ха-ха-ха!
— В книжке твоей орол — это сторож. А в народе и по-другому говорят: огородное пугало. Слыхала?