В последних числах марта кое-что изменилось. Ни списков покупок, ни расписания семинаров – пустые страницы. Всего три записи угловатым, торопливым почерком. Тридцать первого марта: 10.30 Н. Пятого апреля: 11.30 Н. И одиннадцатого, за два дня до смерти: 11 Н.
Никакого Н в январе-феврале, ни слова до тридцать первого марта. Список контактов Лекси не очень длинный, и в нем, кажется, ни одного имени на Н. Прозвище? Место? Кафе? Кто-то из ее прошлого, как предполагал Фрэнк, – вынырнул из ниоткуда и заслонил весь остальной мир?
Две последние апрельские странички исписаны буквами и цифрами, всё тем же изломанным почерком. АМС 79, ЛХР 34, ЭДИ 49, ШДГ 59, АЛК 104. Счет в какой-нибудь игре? Суммы, которые она давала или брала в долг? Допустим, АМС – инициалы Эбби, Абигаль Мэри Стоун, но остальные никому из списка контактов не подходят. Я долго их разглядывала – нет, ничего не напоминают, разве что номера старинных автомобилей, но с чего бы Лекси запоминать номера машин, а если она этим занималась, почему это государственная тайна?
Никто ни словом не упомянул о том, что в последние недели она была напряжена или вела себя странно. Ничего особенного, говорили Фрэнку и Сэму все до одного свидетели, она была в отличном настроении, как всегда. В последнем видео, за три дня до смерти, она спускается по стремянке с чердака – в красной косынке, с ног до головы в серой пыли, чихает, смеется и в одной руке что-то держит: Ну ты посмотри, Раф, полюбуйся! Это (оглушительный чих) театральный бинокль, наверное, перламутровый, – правда, прелесть? Что бы с ней ни творилось, она хорошо это скрывала, слишком хорошо.
Остальные страницы пусты, кроме двадцать второго августа: Папин д. р.
Выходит, она не подменыш и не коллективная галлюцинация. Где-то у нее есть отец, и она не хотела забыть про его день рождения. Хоть одна тоненькая ниточка да связывала ее с прошлым.
Я вновь перелистала страницы, на этот раз медленнее – не пропустила ли чего? Ближе к началу несколько дат были обведены в кружок: второе января, двадцать девятое января, двадцать пятое февраля. На первой странице – маленький календарь на декабрь 2004-го, и, разумеется, шестое число отмечено кружком.
Двадцать семь дней. Организм у Лекси работал как часы, и она отмечала начало каждого цикла. На исходе марта – двадцать четвертое не обведено в кружок – она наверняка заподозрила, что беременна. Где-нибудь (не дома, а в колледже или в кафе, где никого не удивит упаковка в мусорном ведре) она сделала тест, и жизнь ее перевернулась. Дневник пришлось засекретить, появился