Раф сделал большой глоток.
– Скажи мне, Эбби, это похоже на радость?
– Боже, Раф, – возмутилась Эбби. И выпрямилась, сверкая глазами, – видно, злилась не на шутку. – Что за бред? Ты в своем уме? Никто не желал Лекси смерти.
– Ты не желала, я не желал, Джастин не желал. Может, и Дэниэл не желал. Я к тому, что не знаю, о чем он думал, когда щупал у Лекси пульс, меня там не было. И не представляю, что бы он сделал, если бы понял, что Лекси жива. А ты, Эбби? После всего, что случилось, ты можешь положа руку на сердце сказать, как поступил бы Дэниэл?
В комнате сразу повеяло холодом – колыхнулись занавески, по спине у меня пробежала ледяная дрожь, в углах будто кто-то притаился. По словам Купера и криминалистов, после смерти тело перемещали, но когда именно, определить невозможно. Минут двадцать, а то и дольше, они были в коттедже вдвоем, Лекси и Дэниэл. Вспомнились ее сжатые кулаки – крайнее душевное напряжение, сказал Купер – и представилось, как Дэниэл молча сидит с нею рядом, аккуратно смахивает пепел в пачку с сигаретами, в темных волосах поблескивают дождинки. Если бы было что-то еще – движение руки, вздох, взгляд огромных карих глаз, чуть слышный шепот, – это осталось бы тайной.
Дует вдоль склона холма ночной ветер, ухают совы. Вот что еще сказал Купер: ее можно было спасти.
Дэниэл мог бы при желании оставить в коттедже Джастина. Это было бы вполне разумно. Если Лекси умерла, от того, кто ее караулил, ничего бы не требовалось, только сидеть тихо и ни к чему не прикасаться; а тот, кому предстояло идти домой, должен был предупредить остальных, найти бумажник, ключи, фонарик – и все это быстро и не теряя самообладания. А Дэниэл послал Джастина, который еле на ногах держался.
– До самого вечера накануне твоего приезда, – сказал мне Раф, – он всем доказывал, что ты умерла. Мол, полицейские блефуют, врут, что ты жива и с ними разговариваешь. Главное, говорил, гнуть свою линию, и рано или поздно они сдадутся, выдумают какую-нибудь историю, что тебе стало хуже и ты умерла в больнице. Только когда позвонил Мэкки, спросил, будем ли мы завтра дома, обещал тебя привезти, тут до Дэниэла дошло: нет никакого заговора, все на самом деле просто. Озарение!
Он отхлебнул еще.
– Радовался? Да черта с два! Я вам скажу, что с ним было, – окаменел он, вот что! У него одно было на уме: вправду Лекси потеряла память или врет полицейским? И что она будет делать, когда вернется домой?
– Ну и что? – возмутилась Эбби. – Подумаешь! Если честно, всех нас это беспокоило. Почему бы и нет? Если Лекси все помнит, то ей есть за что нас ненавидеть. Перед тем как ты вернулась, Лекс, мы весь день были как кошки на раскаленных кирпичах. Как только мы поняли, что ты нас простила, все стало хорошо, но когда ты вышла из полицейской машины… Господи… Думала, у меня мозги взорвутся.