Однако все произошло совсем иначе.
Когда мы тронулись в обратный путь, стала слышна артиллерийская канонада. Она становилась все более интенсивной, и когда мы подошли к эвакопункту, к ней присоединилась сильная пулеметная и. ружейная трескотня. Все это неслось откуда-то с южной стороны. Только мы вошли в здание, как увидели шедшего навстречу начальника эвакопункта. У него в руках был небольшой чемоданчик.
— Вы куда, доктор? Что вам здесь нужно? Немедленно отправляйтесь вместе со мной. Санитарный поезд сейчас эвакуируется.
— Мы хотели навестить наших раненых, которые вчера были сюда доставлены, — пытался я задержаться.
— Никаких раненых! Немедленно идите со мной, и сестра, конечно.
Начальник очень торопился, почти бежал. Я делал вид, что прихрамываю.
— Не могу бежать, очень натер ногу.
Вы идите, я догоню.
— Нет, нет, со мной!
Вокзал обстреливался шрапнелью. Снаряды рвались повсюду. Разлетающиеся осколки наполняли воздух своеобразным звучанием. Один снаряд упал совсем близко от нас. Начальник побежал вдоль состава с товарными вагонами по направлению к санитарному поезду. Мы отстали, свернули на другие пути и забрались под товарный вагон, стоящий вместе с несколькими другими на самом крайнем пути железнодорожного полотна. Прошло 10–15 минут, огонь прекратился, и мы увидели, что к станции приближаются кавалеристы. Они так быстро проскакали мимо нас, что было невозможно распознать, кто же они. Я вспомнил, однако, что говорил мне Михайлов о бригаде, которая должна была подойти для обороны Балашова. Может быть, это была бригада, которую ждали. Так и оказалось.
Мы вылезли из-под нашего укрытия и с удивлением увидели, что санитарный поезд стоит на месте. Санитары сбросили крюки, соединяющие вагоны друг с другом, и паровоз увез всего несколько вагонов.
Петрова была цела и невредима, равно как и весь персонал поезда.
Я пошел в здание вокзала. На телеграфе уже были наши военные. Назвал себя, показал документы, просил связать меня с кем-нибудь из начальников. Штаб бригады расположился в доме недалеко от вокзала, и командир бригады быстро принял меня. Уже немолодой человек, бывший офицер царской армии, он сообщил мне малоутешительные вести. Бригада пробивается из окружения с тяжелыми боями. У белых громадное превосходство сил. Трудно сказать, удастся ли пробиться.
— Деремся отчаянно. В составе бригады много добровольцев-казаков, московских и питерских рабочих. Белые в плен наших бойцов не берут. Подумайте, доктор, стоит ли связывать вашу судьбу с нашей.
Позже мы познакомились с ним поближе. В первую войну он попал в плен к немцам, и в лагере для военнопленных в его руки каким-то образом попал микроскоп. Он пристрастился к микроскопированию и рассматривал в свой микроскоп все, что попадалось под руку.