Ничем не примечательный внешне мужчина, давно привыкший к седине и к прозвищу сына «Мент в рукавице» стоял у окна, и когда Селиверстова вошла в кабинет обернулся с таким видом, словно заранее знал, что именно она скажет. Но Александра положилась на удачу и все же заговорила:
– Владимир Андреевич, я по поводу маньяка.
– Поймали не того. Ты это хотела сказать?
– Вы тоже так считаете, не так ли?
Он вздохнул:
– Селиверстова, важно не то, что я считаю, а то, какие улики мы имеем. А улики в данном случае красноречивее любых слов.
– И вам не кажется это странным?
– Селиверстова, мы с Резниковым лично присутствовали на местах преступления, и я сам вел беседу с Петровым, так что у меня нет повода сомневаться в психическом здоровье обвиняемого. Он болен. Заключение медиков подтверждает лишь то, что мы уже знаем: парень слушал ос.
– Да, ледяных, похожих на льдинки с ажурными крыльями.
– Читала блог? – Рукавица отошел от окна и устроился в кожаном кресле за большим столом, рукой призывая детектива сесть напротив.
Александра нахмурилась, но от предложенного удобства не отказалась. Уютные кресла имелись лишь в кабинете Рукавицы. Они остались от бывшего начальника Конюхова – человека, любившего комфорт и богатство. Даже воспоминания об этой личности вызывали омерзение, поэтому и села детектив лишь на краешек. Поэтому и нахмурилась. В глубине души она надеялась, что новый руководитель избавится от мебели, но увы – кресла все еще «радовали» глаз.
Глядя в простое лицо Рукавицы, Александра ответила:
– Естественно читала. Неужели этот блог вас не смутил? И как насчет фразы: «Да, иначе и быть не может»? Петров ни разу ее не произносил.
– Психи часто нуждаются в общественном признании. Не вижу ничего удивительного в том, что он записывал мысли и делился ими с пользователями.
– В самом факте ничего удивительного нет, – согласилась она, – но как насчет того, каким именно образом все описывается?
– А ты знаешь, как психи ведут блоги и какие слова используют в интернете и в жизни?
– Нет, но я знаю, как легко ввести шизофреника в заблуждение.
Об этом они не раз беседовали с Соколовым. Именно он посвятил ее в некоторые тонкости душевной организации людьми с шизофренией. Как оказалось, он многое знал. Ссылался на рабочие моменты в Управлении, но она не верила. Впрочем, вопрос с подозрительной осведомленностью Соколова мог и подождать, а за пробелы в знаниях она была благодарна. Мысленно.
Рукавица вздохнул. Детектив открыла сумку и продемонстрировала записи – то единственное, чем руководствовалась ее собственная интуиция, настойчиво убеждая в ошибочных выводах полиции: