Василисочка навещала, вместе они ходили по магазинам. Взять ту же «Шкатулку» – Клавдия Евгеньевна никак не могла запомнить правильное название – ездили туда вместе, присматривали вещи, помогали друг другу с выбором. Правда было это до того, как ее Василисочка стала общаться с Ксюшенькой. Но пожилая женщина не обижалась: все-таки у молодежи больше общих интересов и общаться им проще, и это правильно. Внимания дочери ей хватало. Так почему же она согласилась на эту авантюру с первым попавшимся мужчиной?
«Да потому что лучше делать вид, что занимаешься личной жизнью, чем выслушивать, как Василисочка восхищается своим отцом, уверенная в том, как мне тяжело живется после его смерти. Как жалеет меня», – мысленно сама себе ответила Клавдия Евгеньевна и, отложив меню, продолжила грустные размышления, но уже вслух:
– А ведь я его даже по-настоящему не любила.
– Клавдия? – вывел из задумчивости мужской голос.
Она подняла глаза и кивнула. Подошедший выглядел чуть старше своего двойника на фото. От приплывшего вместе с ним сигаретного запаха защекотало в носу. Женщина поморщилась: она терпеть не могла курящих мужчин, считая пагубную привычку едва ли не худшей среди всех свойственных человеку.
– Владимир. Очень приятно, – поклонился и сел, введя Клавдию Евгеньевну в ступор. Никогда никто перед ней не кланялся, и она смутилась.
– Простите, – он развел руками, – не знаю, о чем говорить. Моя дочь настояла на этой встрече. И снова простите. Я не должен был этого говорить. Я давно не общался с женщинами, – и умолк.
Клавдия Евгеньевна тоже не знала, о чем говорить, но точно для себя поняла: этот мужчина не сможет ее заинтересовать. Она любит понапористее, поувереннее. Таких, какими были оба ее мужа.
«И оба оказались чудовищами, – напомнил голос из недр памяти, – забыла, сколько пролила слез? Как долго восстанавливалась после того, как узнала правду? Забыла?»
Нет, женщина все помнила. Но лишь ночная тишина была свидетелем того, как она плакала, закусив кулак. Как образы прошлого врывались в память, тревожа сердце и, оставляя глубокие, нестираемые следы горечи. Василисочка об этом и не ведала. Для нее мама всегда была той, кто счастливо прожил в браке семь лет. Той, чей муж-путешественник погиб где-то на горном перевале.
– Простите. Клавдия, у вас все в порядке? – Владимир с участием заглянул в ее глаза, но тут же отодвинулся, не решаясь посягнуть на чужую территорию.
– Да. Задумалась.
– Вы изменились в лице, но, конечно, это не мое дело.
– Вы правы, не ваше, – устало согласилась та.
– А у меня еще есть сын, – неожиданно признался бывший военный, – он зубной врач.