— А если будет девочка?
Она несколько удивилась:
— В этой семье рождаются только мальчики. Мисс Сибилла Стейси — единственная дочь за многие поколения. У сэра Вильяма будет внук по имени Бомон, и он окончательно утешится.
— А что скажут родители ребенка? Они ведь могут пожелать дать ребенку другое имя.
— Эдит всегда поступает так, как хочется Вильям.
— А Нэйпир?
— Дорогая моя миссис Верлен, он тоже не станет возражать.
— Непонятно, почему. Ему, вероятно, хочется позабыть тот… трагический случай.
— Он никогда не пойдет против желания сэра Вильяма, потому что понимает: протест для него означает новую ссылку.
— Вы хотите сказать, его долг заключается лишь в том, чтобы произвести на свет мальчика и тем самым вернуть в семью Бомона, а коль скоро он этот свой долг выполнил, то теперь может снова оказаться в изгнании?
— Вы сегодня странно настроены, миссис Верлен. На вас это не похоже.
— Да, наверное, я начала слишком интересоваться семейными делами. Пожалуйста, простите меня.
Она наклонила голову и сказала:
— Пребывание Нэйпира здесь зависит от сэра Вильяма. Думаю, он это хорошо понимает.
Я взглянула на часы и решила, что пора уходить, сославшись, как всегда, на то, что нужно готовиться к урокам. Не хочу я больше ничего слушать. Я думала о нем как о человеке дерзком и искреннем, по крайней мере, в последнее время. И мне совсем не хотелось видеть в нем того, кто ради наследства безропотно покорился отцу.
По дороге в свою комнату я встретила Сибиллу Стейси. Мне показалось, что она специально меня поджидала.
— Здравствуйте, миссис Верлен, — сказала она, — как дела?
— Благодарю, неплохо, а у вас?
Она кивнула.
— Вы давненько меня не видели, не так ли? А вот я видела вас совсем недавно. Видела, как вы разговаривали с Нэйпиром. Вообще-то я видела вас несколько раз. Однажды вы выходили уже после заката.
Я вознегодовала. Эта женщина шпионит за мной!
Она, кажется, почувствовала мое негодование, и оно ее позабавило.
— Вы очень интересуетесь нашей семьей, не так ли? Очень мило с вашей стороны. Я вообще считаю вас очень милой женщиной. Но если я хочу вас написать, то мне приходится наблюдать за вами.
— Вы пишете всех, кто нанимается сюда на работу?
Она покачала головой.
— Только если на это есть причина и если их интересно писать. А вы кажетесь мне безусловно интересной моделью. Пойдемте в мою студию. Вы обещали мне, помните? В тот раз вы так мало успели посмотреть.
Я колебалась, но она положила свою руку на мою каким-то детским жестом:
— О, пожалуйста, прошу вас…
Она стиснула руки, и, увидев ее лицо так близко, в беспощадном дневном свете, я еще раз подумала, как гротескно выглядят голубые бантики в ее седых волосах, как не сочетается детское хихиканье с морщинистым лицом.