— Понимаю. А что, у меня такой же вид?
— Я этого не сказал, миссис Верлен. Я сказал только, что вы напоминаете мне ту несчастную леди.
— Вы хорошо ее знали?
— Ее самоуглубленность была столь очевидной. Не обязательно быть близко знакомым, чтобы заметить это.
Я спросила, затаив дыхание:
— Что же с ней случилось?
— Вас интересует мое мнение?
— Но вы же не можете предложить ничего лучшего.
— А почему вы думаете, что я должен предлагать что-то лучшее?
— Вы же виделись с ней и знали ее. Может, у вас сложилось какое-то представление о том, какой она была…
— Или есть, — сказал он. — Совершенно необязательно говорить о ней в прошедшем времени. Мы не можем быть уверены в ее смерти. Я лично склонен думать, что она уехала по какому-то проекту. Но это тайна. Может, навсегда останется тайной. В мире существует множество неразгаданных тайн, миссис Верлен. А эта… что ж, возможно, она служит предупреждением, чтобы прошлое оставили в покое.
— Которое любой археолог, я уверена, не воспримет всерьез.
— Судя по тону, вы тоже этого не принимаете. Значит, считаете, что допустимо копаться в прошлом?
— Но ведь вы не можете отрицать, что археологи делают важное дело!
Он улыбнулся мне своей слегка сумасшедшей улыбкой, которую я начинала уже ненавидеть.
— Значит, вы не согласны, — сказала я возмущенно.
— Я так не сказал. Я и не думал об археологах. Вы одержимы этой женщиной. Я спросил только, считаете ли вы допустимым влезать в прошлое? Предки есть у каждого из нас. Они не являются собственностью этих гробокопателей.
— Наши собственные предки — да, они никого, кроме нас, не касаются. Обнародовать можно только историческое прошлое.
— Очень тонкое различие! Но кто же составляет историческое прошлое, как не конкретные люди? Я говорил резко, что мне обычно не свойственно, и предполагал, что вы, как и я, предпочтете забыть прошлое. А вы находите меня неделикатным… Мне не следовало этого говорить. Среди воспитанных людей так не говорят. Надо было начать так: “Какой сегодня прекрасный день, миссис Верлен! Ветер не такой холодный, как вчера”. Потом мы обсудили бы погоду за последние несколько недель и расстались бы, очень довольные друг другом, но думая, что могли бы и вовсе никакого разговора не заводить. Значит, вы против прямоты и искренности?
— Вы делаете скоропалительные выводы. Что же касается прямоты и искренности, то я считаю, что те, кто кичится своей искренностью, обычно относят ее только к себе. Для других у них есть иное слово — грубость.
Он рассмеялся, и в его глазах зажглись крохотные огоньки.
— Я докажу, что ко мне это не относится. Просто буду говорить о себе. Что вы слышали обо мне, миссис Верлен? Знаю, вам рассказали, что я убил своего брата, не так ли?