И внезапно она приняла решение. Собственно, решение это зрело в ней давно, просто, видимо, было нужно, чтобы обстоятельства подтолкнули ее к этому. Надо было лишь сказать правду самой себе... Похоже, Зина прекрасно знала, что рано или поздно так поступит.
Не говоря больше ни слова, она присела к столу. Подвинула к себе бумагу, ручку и написала заявление об уходе из института по собственному желанию. Заведующая и партиец смотрели на нее во все глаза. Закончив писать, Зина отшвырнула от себя заявление.
— Подавитесь! — повернулась она к спрятавшейся секретарше ректора. — Печатайте приказ! Вас же сюда за этим привели, верно?
Пальцы побледневшей секретарши быстро забарабанили по клавиатуре машинки. Развернувшись, Зина вышла из кабинета, больше не произнеся ни слова. И не оглядываясь...
Когда Виктор вернулся домой, Зина сидела на кровати в сплошной темноте. Он задержался, но она не помнила, сколько часов просидела так, уставившись в одну точку, без мыслей в голове.
От Виктора пахло спиртным. Он смутился, когда Зина щелкнула выключателем лампы.
— Ты обещал быть раньше...
— Прости, — Виктор занервничал. — У коллеги был день рождения, он накрыл стол. Пришлось посидеть.
— Ты пьян? — равнодушно спросила она.
— Нет, конечно. Немного вина. Ты же знаешь, я много не пью.
Зина, вздохнув и ничего не ответив, потушила лампу, и комната снова погрузилась в темноту. И тут Виктор не выдержал — он включил люстру, бросился к Зине, обнял ее, прижал к себе, пытаясь поймать ее руки в свои.
— Зиночка, что случилось? Зинуля... Что с тобой? Ради всего святого, не молчи!
— Меня уволили из института, — все так же бесцветно ответила она.
— Как уволили? За что? Боже мой... — Барг как-то по-бабьи всплеснул руками. — Что же теперь делать?
— Я не знаю, — Зина раздраженно пожала плечами. — Пойду проситься обратно в морг.
Виктор подскочил, заметался, забегал по комнате, эмоционально поднимая руки вверх и нервно жестикулируя.
— Что же делать? Надо бороться! Нельзя сдаваться, нельзя это так оставлять!
— Да не мельтеши ты! — Зина с трудом скрывала раздражение. — Это даже хорошо. Я сама написала заявление. С кем мне бороться? С собой?
— Что ты сделала? — От неожиданности Виктор резко остановился.
— Я больше не могу там. Мне скучно, — почти простонала Зина.
— Ты шутишь? — У него округлились глаза.
— Нет. Мне правда скучно.
— А всякими гадостями и глупостями заниматься не скучно? — вспылил Барг.
— Это — нет, — на полном серьезе ответила Зина.
— Ты... ты очень странная. Иногда я даже не знаю, как с тобой говорить... — с трудом произнес Виктор. Зина молчала. Он отвернулся к окну.