— Кто жалкий? — с угрозой спросила Галка. — Ах ты лизоблюд огненно-красный! Погоди, ни одна девчонка не пойдет с тобой танцевать, я уж позабочусь об этом.
В зале вспыхнул смех. Кое-кто из учителей прятал под ладонью, приставленной к губам, улыбку.
Праведные глаза Рыжего самолюбиво и мстительно сузились, на вес золота, не иначе, ценил он каждое свое слово. Я думал, глупость, им выданная, смутит и Старикову, и Данилову, и Чеснокова, но пока что их смущало как будто лишь поведение Галки — они дружно буравили ее хмурыми предупреждающими взглядами.
Из толпы учителей робко выступила учительница русской литературы. Она глядела на нас с такой опаской, будто не была уверена, что мы не вырвемся из-за брусьев и не растерзаем ее в клочья. Она, видите ли, не собиралась выступать, ее не просили об этом. Но ее так потрясло беспардонное, как тут совершенно справедливо отметили, поведение Пертонен, что она не смогла молчать. Нет-нет, она не унизится до упреков, упаси боже. Она хочет лишь спросить: неужели вас, Пертонен, ничему не научила великая русская литература?..
За красным столом одобрительно задвигались. Незапланированная неожиданность, но приятная.
— А почему Констанжогло плохой? — проникновенно осведомилась Галка, не моргнув ни одним глазом. — Отличный же хозяин. Потому что…
— …дворянин? — подхватило ползала на едином выдохе.
Такого никто не ожидал. Даже мы. Стало легче как-то. Не все, значит, болваны, есть и умные. Учительница русской литературы покраснела, глаза ее увлажнились, губы задрожали, она робко втянулась в группу учителей, деликатно расступившихся перед ней.
— Послушайте, Пертонен. Это выходит за все рамки! — ледяным тоном оповестила Старикова. — Я намерена была пощадить вас. Но теперь я первая потребую исключить вас из школы.
— Ой, да ради бога! — отозвалась Галка. — Я и сама минуты лишней не пробуду в вашем заведении. На уроках призывают: боритесь за правду. А сейчас что?.. Докажите, что мы такие!..
Зал ошеломленно притих. А и в самом деле — где доказательства-то? Пока что одна трепотня. Так ведь любого затравить можно: созвал митинг, обязал ораторов — и человек готов?..
В президиуме обеспокоенно зашевелились. Лишь Дина сидела неподвижно, ссутулившись и опустив голову. Ну зачем она согласилась быть делегатом?.. На строгом лице Стариковой отпечаталось такое выражение, какое бывает, когда впутаешься не по своей воле в какую-нибудь историю и не знаешь, как из нее выпутаться. Учителя оживленно переговаривались. Лишь «блаженная Маша» горестно промокала слезы. В митинге что-то изменилось. Даже по безоблачному лицу секретаря комсомольской организации лесозавода скользнула тень сомнения.