Самое время отыскать человека, о котором говорил лорд Памфри. Шарп застегнул сюртук и зашагал в сторону улицы пошире. Стемнело, но город выглядел вполне преуспевающим и довольно оживленным. Хозяева торговых лавок закрывали ставни на окнах своих заведений, из сотен окон струился желтоватый свет. Над входом в табачную лавку висела громадная курительная трубка, из таверны доносились веселые голоса, смех и звон стекла. По тротуару, стуча костылями, ковылял солдат-инвалид с густо намазанной смолой косичкой. Мимо проносились экипажи, мальчишки убирали с проезжей части конские лепешки, сметая их в деревянные ящики. Город напоминал Лондон и в то же время отличался от него. Прежде всего, здесь было чище. Шарп с удивлением воззрился на устремленный в небо шпиль, образованный четырьмя соединенными хвостами бронзовых драконов. Заметил он и то, что каждая улица имеет собственное название. Не то что в Лондоне, где приезжему в поиске нужного места приходится полагаться на смекалку и Господа.
Пожилой мужчина с бородой и стопкой перевязанных бечевкой книг, увидев растерянно оглядывающегося по сторонам Шарпа, подошел ближе и что-то сказал на датском. Стрелок пожал плечами.
— Vous êtes Français?[12] — спросил старичок.
— Американец, — ответил Шарп, решив, что объявлять себя англичанином, когда британский флот направляется к Дании с не вполне дружескими намерениями, не очень разумно.
— Американец! — обрадовался незнакомец. — Вы, наверно, заблудились?
— Так и есть.
— Ищете постоялый двор?
— Я ищу… — Черт, как же это произносится? — Элфинс-Плац? Мне нужен Оле Стовгард. — Лейтенант понял, что ошибся, и, сунув руку в карман, не без труда отыскал смятый клочок бумаги. — Ульфедт’с-Пладс, — неуверенно прочитал он.
Еще двое или трое прохожих остановились поблизости, — похоже, в Копенгагене каждый горожанин считал своим долгом помочь заплутавшему гостю.
— А! Ульфедт’с-Пладс! Это недалеко. Впрочем, в Копенгагене все рядом. У нас здесь не то что в Париже или Лондоне. Вы бывали в этих городах?
— Нет.
— А Вашингтон? Он действительно большой?
— Довольно-таки большой, — сказал Шарп, не имевший понятия, о чем идет речь.
— И что же, в Америке все ходят с саблями? — Старичок, не удовлетворившись советом, решил сам проводить иностранца и шел теперь рядом с Шарпом.
— Большинство.
— Мы, в Дании, от этой привычки отказались, — продолжал старичок. — Теперь их носят разве что солдаты да кучка аристократов. Как знак высокого звания. — Он усмехнулся и тут же вздохнул. — Боюсь только, что скоро нам всем придется снова взяться за оружие.