Анжела и Максим несколько месяцев выходили из дома, только убедившись, что на лестничной клетке никого нет, прислушивались к каждому шороху и постоянно ожидали взрыва. В полиции их выслушали, конечно, но ничего не обещали. Участковый вздыхал, что людей не хватает, в государстве черт те что, все разваливается на глазах, вот белорусам хорошо, у них Батька живой. А мы? Что мы можем, гражданочка?
Новые соседи исчезли сами по себе через несколько месяцев, оставив полностью загаженную квартиру с прожженным кое-где полом, разбитыми стеклами и порванными обоями. Мебель пошла на растопку — батареи той зимой грели от случая к случаю, а морозы стояли суровые.
— Методика у них такая, — охотно объясняла во дворе вездесущая Анна Степановна. — Просто заброшенные квартиры им неинтересны, а если вот ухоженная, в ней кто-то жил, запасы делал… Живут, проедают остатки, жгут мебель, потом переходят в новую, ферштейн? Я похожих аферистов в девяностые насмотрелась.
Для Анжелы эти несколько месяцев крайне нервного существования не прошли даром. Она, до этого выпивавшая лишь иногда, начала серьезно прикладываться к бутылке. Возможно, смерть Леонида Иваныча тоже сыграла свою роль, соседа Анжела все-таки стеснялась.
Матери дома еще не было, зато электричество, отсутствовавшее со вчерашнего вечера, наконец дали, и Максим сразу поставил на зарядку отрубившийся телефон. На экране высветился пропущенный вызов — не от матери, от Кирилла. Кирилл, близкий друг, бывший одноклассник сам звонил редко и только по делу. Все равно они жили в соседних домах, виделись каждый день, дружили с детства. У них и судьбы были схожи — мать Кирилла погибла в тот же день в том же торговом центре, что и кровные родители Максима. Отец испарился еще раньше, Кирилла воспитывали дядя с тетей, у которых уже был собственный маленький сын.
— Кир, чего надо? — спросил Максим, когда телефон перестал выдавать гудки и знакомый голос ответил «алло». — Опять тетя Рая огородные богатства раздает?
Тетя Кирилла держала дачу, хотя добираться туда становилось с каждым годом все труднее, правдами и неправдами привозила в город неимоверное для северного климата количество овощей, после чего, обнаружив (всякий раз с удивлением), что не справится с ними сама, начинала обзвон знакомых. Максима тетя Рая, как правило, просто отлавливала на улице:
— Максюшка! Ходи ко мне, дам кабаков да синеньких…
Максим, хоть и обижался на «Максюшку», шел следом и притаскивал домой тяжеленную хозяйственную сумку. Кабачки Анжела закручивала с морковкой, а «синенькие» баклажаны ей никогда не удавались, и она в свою очередь раздавала их на работе, но тете Рае они ничего не говорили, чтобы не огорчать.