— Что ж, — вздохнул Тераи, — тогда я оставлю вас одних. Прощайтесь.
Он знал, что с ним мне проститься будет легче, чем с Лео, но он ошибался. Я сжал его руку и стоял так довольно долго, не зная, что сказать. Как объяснить ему, что он мой, а я его «Далекий брат», и что если бы не он, я не понял бы о себе и трети того, что понял.
— Абалкин, — наконец возмутился он, — ты хочешь сломать мне руку?
— Прости.
— Вот лучшее слово для финала истории. «Прости», а не «Прощай».
— Звучит глубокомысленно. Вергилий?
— С приобретением чувства юмора ты стал дурак дураком.
— Взаимно. Иди.
И он ушел.
Я сел на корточки рядом с Лео, обнял его за щеки и поцеловал в умный высокий лоб.
— Просто ветер переменился, — пробормотал я в шею льву. — Помнишь? Просто подул западный ветер. Веди себя хорошо.
У меня не было больше умных слов. Лео положил лапу мне на плечо, ткнулся носом в ухо. А потом отпустил — потому что ничего не попишешь, если ветер переменился.
Я потрепал его по гриве на прощанье и пошел к своему катеру. Бок еще немного дергало. Но за то время, что я буду двигаться к границе двух наших заповедников, все должно было затянуться окончательно.
О том, что будет со мной дальше, я не загадывал.
Но надеялся, что будет залитый солнцем бор на косогоре. И Майя выйдет ко мне из леса. И я обниму ее. И никогда больше не разожму рук.