Настоящее время, Аман
Запад следил за событиями на Востоке с неослабевающим интересом, хотя у валар иногда возникало желание дать по рукам слишком неуемным энтузиастам. Давеча Ороме три часа утешал Йаванну, узревшую поля синих маков-убийц, вытеснивших с отвоеванных территорий даже чахлую осоку с саксаулом.
— Они мне понижают видовое разнообразие! — голосила валиэ. — И переплюнули в этом даже опыты Феанора. А что будет, если произойдет перекрестное опыление с дикими видами? А оно обязательно произойдет, стоит этим грязным оркам прошлепать по полю в момент созревания и отправиться за мордорский хребет, в водораздел Андуина!
— Не беспокойся, дорогая, возможно, это красный мак постепенно вытеснит синий, — рассудительно ответил Ороме. — Кроме того, мне птичка на хвосте принесла, что синие маки вытягивают из почвы тяжелые и сверхтяжелые элементы, возможно, со временем почва Мордора очистится…
— Скорее все птицы и звери передохнут от этой активной органики, и на кого ты тогда будешь охотиться? — парировала валиэ. Ороме не нашел, что ответить.
Не успел еще толком стихнуть ажиотаж, который с подачи Йаванны вызвали синие маки, как валар постиг новый удар. На сей раз первая молния приближающейся грозы выглядела как Элронд на белом коне, который приехал к Чертогам Мандоса и потребовал впустить его к Намо. А на слова майар вайрэ, как раз вешавших на стену очередной гобелен, что место в Чертогах есть только для мертвых, он нехорошо ухмыльнулся и, погладив длинный нолдорский меч на боку, произнес, что за этим дело не станет. И не факт, что при этом имел в виду самоубийство.
Намо Мандос решил, что безопаснее будет принять полуэльфа — тем более что он сын знаменитого героя, сам герой и все такое. Как выяснилось, Элронда привели к Намо гуляющие по всему Аману рассказы о том, что его сыновей соблазнила Тьма и теперь они живут в Мордоре на правах Восьмого и Девятого назгулов соответственно. Владыка Судеб, тяжко вздохнув, пообещал лорду Элронду узнать, откуда растут ноги у этих странных слухов. Сказано — сделано. Но после этого ему пришлось совершить очередное путешествие на вершину горы, в чертоги Варды и Манве.
До этого дня валар наивно считали, что их маленькое мероприятие по отправке умерших в Арду секретно, но они (как обычно) недооценили нолдор. Как всегда, во всем был виноват Феанор. Правда, провинился он не сейчас, а еще в Первую эпоху, когда сердобольно раздаривал свои творения по Аману. В итоге почти в каждом нолдорском доме где-то в шкафу лежал палантир. Если в Первую эпоху обида на Первый Дом у хозяев этих камней была еще слишком свежа, чтобы их регулярно использовать, то к Четвертой эмоции улеглись, и теперь весь Аман каждый вечер смотрел за «нашими в Средиземье», а дети уже стали играть в Темного Властелина и семь его верных назгулов. Впрочем, если считать сыновей Элронда, активно примкнувших к строительству идеального государства между Эред Литуи и Эфель Дуат, Восьмым и Девятым, то число назгулов уже достигло исторически достоверного.