А Миня продолжал:
— И что обидно — с простого задания не возвратились: с разведки морских коммуникаций, где, казалось бы, и истребителей не должно быть. Долго не могли понять, в чем дело. Только вчера немного прояснилось: Ваня Ковальчук с капитаном Ивченко далеко в море встретили «Фокке-Вульфов-190» с подвесными баками. Еле ушли от них. Вот оказывается в чем дело: истребители с дополнительными баками! А из штаба ВВС предупредили: «Остерегайтесь «фоккеров», они оборудованы локаторными установками». Представляешь, разведчик уходит от истребителей в облачность, считает, что скрылся, идет себе спокойно, беды не чует, а «фоккер» — за ним! И на экране видит все, как на ладони. Подходит вплотную в облаках и бьет в упор. Сегодня всех нас предупредили: в облачность от «фокке-вульфов» уходить только в крайнем случае, и то ненадолго и обязательно с резким маневрированием, чтобы сбить с толку локатор… Вот такие-то дела, друг. Дорого мы платим за Севастополь…
Я не знал, что ответить. Потом сказал зло:
— Они заплатят еще дороже! — Но на душе скребли кошки.
— Не сегодня-завтра фрицев попрут из Севастополя, — говорил Миня, — они кинутся наутек в Констанцу, а в нашей эскадре по существу летать некому.
— Мордин поможет.
— Мордин-то поможет, да не нам от того честь.
В словах Уткина мне послышался упрек, будто я виноват, что валяюсь в этом проклятом госпитале, и я сказал сдержанно:
— Честью потом сочтемся, дай только отсюда выкарабкаться! Может, еще на Севастополь успеем!
— Дай-то бог, — примирительно сказал Миня.
Мы надолго замолчали.
К освобождению Севастополя я не успел. Утром 5 мая земля содрогнулась от разрывов тысяч снарядов и бомб. Два часа длился огневой налет. А потом началось наступление наших войск в районе Мекензиевых гор, на правом крыле фронта. Двое суток не утихали бои.
Но главные сражения разыгрались на другом участке. В девять утра 7 мая огненный смерч взметнулся над Сапун-горой. Яркая синь крымского неба померкла в тучах дыма и огня: началась артиллерийская и авиационная подготовка к главному штурму. Плотность огня небывалая — 300 орудий и минометов на километр фронта, кроме того, самолеты непрерывными эшелонами шли на вражеские позиции. В 10.30 у подножия Сапун-горы раздалось многотысячное «ура!» — начался штурм. «Даешь Севастополь!» — этот клич катился из одного конца в другой, и его не могли заглушить ни пушки, ни пулеметы.
Весь день 7 мая шло ожесточенное сражение за Сапун-гору. Только к вечеру, когда уже наступали сумерки, на гребень горы почти одновременно ворвались бойцы 32-й гвардейской, 77-й и 417-й стрелковых дивизий.