…Воздушный бой проходил над морем, и мы его, разумеется, не видели, но, оказывается, этот неравный поединок наблюдали с Херсонесского маяка. «Мессеры» рассчитывали на легкую победу, нахально полезли в атаку и получили по зубам: одного сбил экипаж Акимова, второго — Тарасенко. Вскоре на катере было доставлено и «вещественное доказательство» — пленный летчик.
Командующий ВВС объявил членам обоих экипажей благодарность за отличное выполнение задания и мужество, проявленное в бою с врагом. Все чувствовали себя именинниками, а особенно Алеша Пастушенко.
На следующий день Тарасенко и Акимова вызвали в разведотдел штаба флота. Сбитый немецкий летчик оказался опытным асом, воевавшим во многих странах и имевшим на счету около тридцати самолетов. Он никак не мог смириться с тем, что его, аса, сбил «рус-фанер», как немцы презрительно называли МБР-2. На допросе вел себя нагло, требовал показать ему русских летчиков. Увидев Тарасенко и Акимова, «ас» неторопливо подошел к капитану Тарасенко как к старшему по званию, протянул ему руку и сказал:
— Я хотел бы поздравить вас с победой.
Тарасенко холодно взглянул пленному в глаза и отвернулся. Тот удивленно вскинул брови, спросил у переводчика:
— Почему русский летчик не подает мне руки?
— Скажи ему, — ответил, Николай Павлович, — что я коммунист, а он — фашист. Руки его обагрены кровью советских людей.
Пленный стал бормотать, что он не фашист, он — летчик-спортсмен. Но спесь с него уже слетела. Он еще что-то пробормотал, потом глянул на Акимова, снова — на Тарасенко и, обращаясь к переводчику, сказал:
— Я нигде не встречал таких храбрых летчиков, как в России. Они умеют воевать.
У Акимова дрогнули плотно сжатые губы, он сделал шаг вперед, процедил сквозь зубы: «Гад!». Тарасенко торопливо схватил его за рукав. Немец отшатнулся. Перевод ему не потребовался.
После этой встречи пленный стал разговорчивее. Он охотно нарисовал схему своего аэродрома, показал места стоянок самолетов, рассказал, сколько и какие машины там базируются.
Через несколько часов, как только стемнело, наши самолеты отправились на «обработку» этого аэродрома. Бомбили непрерывно, всю ночь. И на следующую тоже.
После этого вражеский аэродром бездействовал несколько дней.