— Что и говорить, нанотехнологии древнего мира. Тебе встречался подобный алфавит? — поинтересовался Борис.
Я покачала головой:
— Самой старой рукописью, обнаруженной в Европе, считается папирус Дервени, которому 2500 лет. Но это абсолютно ни на что не похоже.
По дороге я излагала свои впечатления о зале мумий.
— Сияющий объект в центре зала напоминает объемный восточный орнамент или пульт управления с множеством кнопок.
— Ты нажимала что-нибудь?
— Это призрачная структура, сколько можно повторять. Нажать на кнопку, возможно, мог бы призрак. — Я замерла с открытым ртом, внезапно остановленная смутным воспоминанием. Наги, живущие на дне колодца, их радужное оперенье, похожее на чешуйчатые крылья бабочек.
— Ты что, зависла, Лидия? Дальше что было?
Я описала саркофаги.
— Эти мумии гораздо выше обычных людей. Не по себе было на них смотреть, прямо какой-то музей восковых фигур.
— К какому антропологическому типу ты бы их отнесла?
— При таком освещении трудно что-то разглядеть. Думаю, они были смуглыми. Необычный разрез глаз, длинная шея и высоко посаженные уши. Явно не европейский тип.
— Ты наверняка слышала о тибетских пещерах с телами лемурийцев и атлантов в самадхи, которые терпеливо ожидают краха человеческой цивилизации, чтобы вернуться на сцену.
— Знаешь, я скептически отношусь к возможности сохранить жизненный импульс в человеческом теле в течение как минимум двадцати тысяч лет.
— Я говорю лишь, что это могли быть мумии атлантов, а не людей. Кстати, сколько их было?
— Не помню. Что-то около десятка. Итак, мне приглянулась книга, я потянула ее на себя, но атлант вцепился насмерть, и тут я услышала голос.
— Что же он сказал?
— Спросил, где здесь туалет. Ну не знаю, Борис! Я отключилась сразу, потому что восковые фигуры с детства казались мне живыми и полными лютой злобы. Когда очнулась, книга валялась со мной рядом. Она не могла выпасть из рук мертвеца и отлететь по такой траектории.
— Ты успела ее схватить, прежде чем упала в обморок.
— Меня ударили книгой по голове, Борис. Вот, посмотри, вздулась шишка.
— Ты могла удариться об пол.
— Возможно. Тогда весь эпизод — помрачение ума вследствие ушиба.
— Тебе легче допустить, что мумии могут швыряться тяжелыми предметами?
— Не знаю. У меня болит голова. Кажется, ты что-то говорил о ядовитых испарениях, искажающих восприятие.
— Никаких испарений там не было, и нет.
— Ты как хочешь, но мне сейчас нужен постельный режим.
Снизойдя к моим просьбам, Борис подключил, наконец, комп к всемирной сети, и я тут же решила заняться делом своего освобождения. Первым долгом отправила письмо в редакцию МК, где подвизалась моя подруга Рита, поэтесса полуоккультного толка. Сообщила, что я томлюсь в Румынии, в руках странного «черного археолога», что известие о моей смерти преувеличено, и что мне нужна помощь. Я не могла сообщить адрес своей почты: данные о регистрации этого компьютера в сети оказались недоступны. Догадливая Рита поместила свой ответ в разделе сетевой переписки с читателями. В весьма остроумных выражениях она объявляла, что, кажется, редакции удалось расширить круг своих подписчиков за счет обитателей мира мертвых и что об этом будут поставлены в известность родные и близкие вышедшего на связь призрака. Послание это меня и взбесило, и рассмешило: мистицизм Риты сослужил ей на сей раз плохую службу. В отчаянии я стала распихивать свои эпистолы с призывами о содействии по всем доступным форумам с маниакальным упорством рекламного агента, так что даже поклонники Кабирова и участники симпозиума уфологов смогли бы при желании принять участие в моей судьбе.