Я нашла себя неподалеку от входа в святилище. В кустах видна была машина. Вооружившись на всякий случай палкой, склонилась над устьем входа и стала звать сына. За спиной послышался шорох. Я обернулась, выставив палку. Ко мне шел Борис. Он улыбался с видом человека, удачно провернувшего дельце. Паясничая, поднял руки вверх:
— Я сдаюсь, Лидочка. Только ради Бога, отставь в сторону свое грозное оружие. Давай посидим рядышком и по-дружески поговорим. Как у тебя дела? Все ли благополучно в святилище?
Я угрюмо молчала. Какие мы с Андреем идиоты. Нужно было уезжать подальше, в Яссы, к границе, или просить убежища у американцев, а мы забились в щель и решили, что спасены… Он меня пристрелит здесь и закопает, благо место безлюдное.
— Успокойся, что ты дрожишь? В термосе есть кофе. Вот, выпей.
Я покорно глотнула коричневой жидкости. У кофе был странный вкус. Может быть, яд?
— Что с Андреем? — непослушными губами спросила.
— Не волнуйся, с ним все в порядке! — Борис обнял меня за плечи.
Сама не знаю, как, я ткнулась ему в плечо и заплакала, почувствовав себя слабой и беззащитной. Всегда в его руках я делаюсь такой глупой, по-кошачьи ищущей его прикосновений, его ласк. Он жадно и быстро целовал меня. Сама не знаю как, я оказалась раздета. Его неистовая ярость меня захватила, и мы кончили одновременно. Лишь когда оба в изнеможении вытянулись на песке, я заметила зрителя. На каменном выступе у стены святилища невозмутимо курил тот самый шофер.
Человек быстро ко всему привыкает, даже к сексу при посторонних. Хладнокровно натянув футболку и джинсы, я бросила:
— Эй ты, урод! Почему стрелял в нас? Учти, если ты хотя бы поцарапал моего сына, я тебе башку снесу. — Мое плохое знание румынского языка не позволило мне в полной мере использовать инвективы.
— Успокойся. Он хороший стрелок, — лениво заметил Борис.
— Так это ты его подослал? Я так и знала, впрочем. А если он тупой пальбой повредил археологические ценности, которые мы даже не успели осмотреть?
— Успели. Но меня интересует следующий уровень. Тот, где была только ты.
— Где Андрей? Что вы с ним сделали?
— Уехал. Ему завтра зачет по истории сдавать.
— Он приехал сюда ради меня! Где мой сын?!
Борис посмотрел на часы:
— Думаю, в аэропорту. У него билет на московский рейс на 17.30.
— Я тебе не верю.
— Хотя времени было в обрез, Андрей успел написать записку. — Борис вынул из кармана блокнот, перелистал, протянул мне.
«Мама, прости, пожалуйста. Не хотел причинять тебе боль. Так получилось, что я согласился помочь Борису, потому что дело, которым он занят — наше общее, твое тоже, мама, хотя ты видишь это иначе.