Хатчинсон вытягивает Уилера через кромку в коридор этажом выше. Он крепко обдирает рёбра и выползает наружу со слезами на глазах. Но не умирает. Хотя по прежнему представляет себе свою смерть. Довольно долгое время он стоит на четвереньках, пытаясь осознать, что же произошло.
— Сука!
Хатчинсон уже на ногах, и, похоже, не особенно запыхалась.
— Нам надо на крышу. Думаю, оттуда я смогу послать сигнал.
— Часто ходишь в спортзал? — выдыхает Уилер, садясь спиной к стене. — Тренируешься для таких вот новых напастей?
— Ага.
— Замечательно, — говорит Уилер, — потому что я — скрипач. Не очень-то напряжённый труд. Физически, в смысле. Когда ты представилась региональным санинспектором, это ж было враньё высшей пробы, так?
По привычке Хатчинсон пропускает вопрос мимо ушей и бесстрастно ждёт, пока мужчина остынет.
— Это маразм! — восклицает Уилер. — Сущее помешательство. — По его коже ползут мурашки, в мыслях одна гротескная игра воображения сменяет другую. Наконец, он успокаивает дыхание и поднимается на ноги. Стоит он неровно, поэтому снимает второй ботинок и скидывает его вслед за первым, для симметрии.
— Нам надо на крышу, — повторяет Хатчинсон.
Уилер крепко закрывает глаза, открывает и вглядывается в что-то за углом, невидимое с того места, где стоит Хатчинсон.
— Да. Секундочку.
Он подходит к тому месту — там висит красный деревянный щит — и снимает что-то.
— Вот, раз с пистолетом не выходило. Попробуй это.
И протягивает ей пожарный топор.
* * *
После концерта за кулисами он наступил на ржавый гвоздь и явился в травмпункт за прививкой от столбняка. Ожидая, он постепенно заметил, что добрая половина людей в очереди сжимает полностью или частично отрубленные пальцы. Несчастные случаи на пильном станке, руки, зажатые автомобильной дверью, травмы на станках и в дверных петлях, и всё это никак не связано между собой. Случилась эпидемия физических травм, невероятное событие, но, когда он попытался поговорить об этом с врачами, те словно не поняли, что он имеет в виду.
А потом он увидел, как один из пальцев сбежал. Последовал за ним по длинному коридору в дальний угол больницы, за приоткрытую дверь, которую никто из медперсонала не видел, а видел только он. А за дверью было ещё одно здание, в котором вообще не было людей, только сотни и сотни пальцев, шевелящихся, блуждающих, медленно размножающихся и растущих в длину.
Захлопнув дверь, он безуспешно пытался привлечь чьё-то внимание к этому зрелищу, но и врачи, и пациенты реагировали одинаково. Он нашёл таксофон и позвонил в экстренные службы и захотел странного — дератизацию в промышленном масштабе, команду по ликвидации опасных заражений, поддержку экстрасенса, хоть