Ульрих уставилась на Уиллер. Она знала, что в том, как устроен разум Адама Уилера, было что-то странное и крайне редкое, своего рода мощное сопротивление внешнему вмешательству. На самом деле она знала, что тысячи и тысячи людей в мире наделены такой же стойкостью — но из этого вытекало, что среди миллиардов людей встретить таких уникумов было почти невозможно, их было трудно найти. Попытки ω-0 найти их и завербовать их как союзников потерпели неудачу. Они не выглядели особенными и не вели себя иначе, чем другие. Не было сигнальной ракеты, которая взлетала бы вверх. Возможно, все они были мертвы. Вполне возможно, что Адам Уилер был единственным из них, оставшимся во всем мире.
Но он был. Он был жив.
— Я вижу его, — сказала Ульрих.
Уилер не ответила.
— Я вытащу его оттуда, — сказала Ульрих. Ее живот сводило от одной мысли о попытке это сделать:
— Я приведу его к тебе.
Уилер не ответила. Шесть оригинальных, связных слов выдавили из нее все соки. Она была безумно разочарована тем, насколько неспособной она стала. Она чувствовала, как будто она была зажата под огромным свинцовым блоком памяти. Больно думать. Больно существовать.
Способность Ульрих взаимодействовать с физической вселенной была чрезвычайно ограничена. Другие оперативники ω-0 могли создавать полтергейстскую деятельность, меняя температуру в комнатах и разбрасывая мебель, но она не была специалистом такого рода. Помимо способности звонить на телефоны и писать на стенах, она мало что могла. Эти способности вряд ли могли подтолкнуть Адама Уилера в нужном направлении. Простые слова никогда не дойдут до него. Об этом мужчине даже нельзя было сказать, что он в сознании.
Что могла делать Ульрих, так это то, что оперативная группа называла «Нарушением личности». Она могла вмешиваться во внутренние механизмы живых разумов, чтобы достичь цели. Обычно во врага; обычно — умственный эквивалент тупой травмы с летальным исходом. Но она могла действовать и с хирургической точностью, если это было необходимо.
Операция на Адаме Уилере была сложной и трудоемкой. Его разум был жестким, и он постоянно омывался радиоактивным присутствием SCP-3125. Ульрих резала, а затем ждала, пока разум Уилера самовосстановится, что занимало несколько дней, а затем она снова резала. Метафора с семенем очень хорошо подходила к ситуации. Операция напоминала ей уход за растением. Как минимум, вся процедура заняла недели в реальном времени. Терпение, необходимое для того, чтобы по несколько дней к нему не притрагиваться, было почти нечеловеческим.