— Привет, — произнесла Анастасия.
— Привет. Что ты здесь делаешь в такую рань?
Анастасия скользнула взглядом по Зимнему дворцу, и, будто остановившись на каком-то определенном окне, произнесла:
— Это ведь мой дом, Денис…
— К моему прискорбию уже давно нет, теперь это музей.
— Я знаю, — не отрываясь от окон Эрмитажа, продолжила царевна. — Но иногда мне кажется, что он зовет меня и будто даже скучает по мне и по тем временам, когда моя семья жила в его стенах. Я знаю, что того времени уже никогда не вернуть и даже, если и подвернется такая возможность, то это тоже неправильно. Юля многому меня научила…
«Тут ты права, царевна, — подумал Денис, — ёжик отлично промыла тебе мозги. Вы стали настоящими подругами. Только вот она тебе не подруга, а в очередной раз играет роль. Только вот права ли она?..»
>— Но… — тем временем продолжала Анастасия, — порой я чувствую себя в этом мире так одиноко. Даже когда мою семью расстреляли, и я осталась одна, я не чувствовала себя такой одинокой. Сначала мной правил страх и желание выжить, потом жажда мести и справедливости, какой я ее тогда видела, и одиночество уходило на второй план. А теперь здесь в этом новом мире будущего, где все столь непонятно, я ощущаю себе чужой.
— Мы все чужаки в этом мире, — хмыкнул Денис. — И ты, и я и Юля.
— Это не так, — покачала головой царевна. — Пусть это и не твой мир, но время то твое, и, как говорит Юля, этот мир близок тебе гораздо больше, чем тот, откуда вы пришли. Ты считаешь, что этот мир более справедлив, чем твой родной. Но главное: здесь твои родители живы, здесь они счастливы, и ты тоже счастлив, а я это чувствую. Наверное, поэтому ты и не хочешь ничего менять. Ведь именно поэтому вы и поссорились с Юлей.
— Это не совсем так, — постарался соврать Денис.
Но Анастасия лишь усмехнулось.
— Денис, я росла при дворе и с детства научилась различать малейшие признаки лукавства.
Громов-младший, хотя Денис так и не привык к настоящей совсем недавно обретенной фамилии, поморщился, это явно не ускользнуло от Анастасии, но с истинным королевским достоинством она лишь отвела взгляд в сторону. Тактичности царевне было не занимать. Но Денису все же стало неловко перед ней. Совесть вдруг ощетинилась, затявкала и начала покусывать за душу, и ее хозяин поспешил ретироваться:
— Знаешь, Настя, я бы с радостью поболтал с тобой еще и обсудил бы все тонкости миров и то, кто здесь чужой, а кто свой, но мне нужно спешить на работу, ше… отец, — поправился Денис, — не любит, когда я опаздываю. — Давай увидимся в другой раз.