Это возвращает нас к спорту. В целом тираны довольно равнодушны к спорту (за исключением использования его для защиты фашистской власти). Например, «Талибан» запретил спорт в Афганистане. Он придерживается мнения, что в стране есть вещи посерьезнее, например выкрикивание толпой имени муллы – лидера талибов. В течение многих лет после того, как «Талибан» захватил власть в Афганистане, здесь запрещены футбол, крикет, кабадди[27] и другие «фривольные» игры, которые для многих имеют большое значение.
Но, несмотря на все их усилия, эти власти не сумели убить инстинктивную тягу людей к спорту. Они могут запрещать спортивные руководящие органы, закрывать стадионы, но не могут искоренить желание своих граждан играть.
Настолько же, насколько человеческие существа хотят любить и быть любимыми, они хотят бросать и ловить мячи. Как считает археолог Нил Фолкнер, существует очень мало дошедших до нас письменных источников различных эпох, в которых отсутствовали бы описания спортивных состязаний. Человеческое стремление к игре не может быть подавлено, даже при помощи религиозных догм.
Именно поэтому Афганистан стал интересным полем для экспериментов с точки зрения определения пределов тоталитарного контроля. В первые несколько лет правления «Талибана» спорта в стране не было. Стадион «Гази» в Кабуле использовался не для проведения спортивных соревнований, а для осуществления талибами казней, избиений и пыток. Согласно свидетельству одного источника, «игровой газон стадиона настолько пропитался кровью, что на нем больше не растет трава».
Однако, несмотря на все запреты, игры снова входят в жизнь народа. Дети играют в своих домах. Они бросают и ловят мяч, как делают мои маленькие дети каждый день. На улицах они играют в самостоятельно придуманные игры.
Религиозные стражи порядка постепенно осознали, что, сколько бы они ни пытались отменить спорт, он снова будет возрождаться в новых, часто неформальных видах.
Поэтому даже перед вторжением в Афганистан войск коалиции под руководством США в Кабуле проходил 12-командный чемпионат страны по футболу с неофициального, но полного согласия «Талибана». На матчах могли присутствовать только мужчины, а игроки должны были надевать длинные шорты и высокие носки, но это были настоящие соревнования и, по свидетельствам очевидцев, неплохо организованные. Были запрещены музыка, телевидение и кино, но не спорт.
В то же время в лагере для афганских беженцев Кача Гари поблизости от Пешавара люди играли в крикет. Спорт не исчезает даже в условиях бедности. К 2000 году «Талибан» снял с крикета запрет, сделав его единственным официально признанным видом спорта в стране. Это была победа не столько крикета, сколько человеческого духа. Это было завуалированное (и для многих в «Талибане» – вызывающее глубокое сожаление) признание естественных пределов тоталитарного контроля. Даже в условиях начатого Соединенными Штатами вторжения и многих жестокостей возобновившейся гражданской войны крикет выжил. Национальная сборная Афганистана не может проводить матчи у себя дома (это слишком опасно), однако доблестно выступает за рубежом.