Велион упёр локти в пол и начал извиваться всем телом, стараясь выбраться из дома. Но в этот же момент щупальца, на миг ослабив давление, рванули его за ноги в третий раз. Одна рука сорвалась, но рывок вновь оказался хоть и сильным, но непродолжительным.
Бестолково верещащий что-то Альх ухватил могильщика за подмышки и попытался вытащить на улицу. Велион, думавший, что купец уже сбежал, понял – с того момента, как он прикоснулся к кошельку, прошло всего лишь несколько мгновений.
– Не лезь! – рявкнул Велион. – Не лезь! Отойди!
Но купец не слушал его, всё старался вытянуть из проёма.
– Ты тоже погибнешь! Беги!
– Иди на хрен!
Щупальца потянули в четвёртый раз. На этот раз не дёрнули, а именно потянули, медленно, но с большой силой затаскивая Велиона в комнату. Однако Альху этого хватило – потеряв равновесие, купец упал прямо на могильщика и бестолково задрыгался. Велион выругался, спихнул с себя купца, выхватил, наконец, из-за спины клинок.
Движение щупальцев на миг прекратилось. Но за паузой последовал самый сильный рывок, который втащил уже почти ни за что не держащегося могильщика в помещение полностью. В этот момент ему удалось наконец разглядел тварь, тянущую его. И тут же его совершенно не к месту вырвало.
Гадина занимала добрую половину комнаты. Это была омерзительная колышущаяся масса того же цвета, что и щупальца. Тварь, напоминавшая разжиревшего осьминога, громоздилась в дальнем конце комнаты, часть коротких толстых щупалец цеплялись за потолок и стены, словно прилипнув к ним, другая часть шевелилась на полу. Череда отверстий в наростах, которые напоминали вывернутые наизнанку лёгкие, хаотично сжималась и разжималась, гоняя воздух по огромному телу. И воздух этот, несмотря на то, что двери были открыты, был спёртым и вонючим, похожим на вонь гнилых зубов. Это вызвало второй приступ тошноты, который могильщику едва удалось сдержать.
Но самым жутким в этой твари оказались вовсе не щупальца, не дыхательные отверстия и не бурлящее брюхо, изнутри которого выпирали отростки, похожие на ноги и руки, а глаза, беспорядочно натыканные на лицевой части бестии. Велион при первом же взгляде насчитал не меньше двадцати штук. Глаза относительно тела гада были небольшими, лишёнными ресниц и век, разноцветные – карие, серые, зелёные. Они смотрели на могильщика не мигая…
Умным взглядом, полным боли и страданий.
Эти глаза были человеческими.
Могильщик застонал, чувствуя, как ужас и отвращение охватывают всю его суть, сковывают движения, отнимают последние силы для борьбы.
Человеческие глаза. Кошелёк явно служил приманкой, и это говорило о разуме твари… Это настолько ужасно, что кровь стыла в венах. Причём, это не было фигурой речи – сердце Велиона, казалось, остановилось.