Так что, когда я пару лет назад купила у нашей местной ведьмы перчатки, никто особо не горевал – наследство останется моему старшему брату, а меня не надо выдавать замуж, значит, не надо лишаться приличного куска денег в качестве приданного. У купцов, знаешь ли, главное – это деньги, а мне всегда это не нравилось. Но папаша по-прежнему рад меня видеть: я рассказываю интересные байки, когда возвращаюсь домой. Ну а для меня корысть понятна – дома могу отдохнуть, взять немного денег и идти дальше.
Вот такая история. А как у тебя?
Велион выдержал паузу. Элаги была откровенна с ним, но он слишком не любил рассказывать о себе. Но… почему не сделать это здесь и сейчас? Женщинам не было места среди слуг Костлявой в Храме на Гнилых болотах. Им и знать-то про него не положено. Смерть – ревнивая сука, её слуги должны принадлежать только ей.
– Про своих родителей я знаю только то, что они умерли, когда мне было четыре года. Я едва не стал наёмным убийцей. Не знаю, чем я понравился Халки, но он вытащил меня из какой-то канавы и притащил в один проклятый храм. И у него почти вышло. Фехтовал я дерьмово, но хорошо резал глотки и очень быстро учился всяким наукам. Тогда из меня решили сделать скважечника. Знаешь, кто такие скважечники?
– Нет.
– Тихие убийцы. Я мог, скрючившись, лежать несколько часов в таких местах, где никто бы не подумал, что там может быть человек. Мог два дня сидеть под водой, дыша через тростинку.
– Дерьмовая работа, – оскалилась Элаги. – И скучная.
– Не совсем. Меня многому научили, в том числе актёрскому мастерству и этикету. Напяль на меня шёлк, и я сойду за благородного. А ещё я могу сварить яд и незаметно подлить его в вино прямо во время разговора с хозяином бокала… В общем, я мог стать отличным скважечником. Но как-то раз, после одной очень хреновой работёнки, я решил – это не по мне. В сундуке учителя, того самого Халки, который привёл меня в замок, я нашёл чёрные перчатки. Не знаю, зачем они ему были нужны, он точно не был могильщиком. Но я в тот день долго не думал, просто их надел и побежал из храма так, как, наверное, не побегу уже никогда. И вот, двенадцать лет я брожу по мёртвым городам. Иногда успешно, иногда нет. Вот этот шрам с прошлого похода. Но пока я жив.
– Не самая весёлая и увлекательная история, – хмыкнула Элаги. – Хотя, могильщики обычно такие и рассказывают. Я что-то проголодалась от всех этих грустных историй молодости. Будешь ещё есть?
– Не откажусь.
Девушка принялась раздувать костёр, а Велион – нанизывать куски окорока на палочки. За этим занятием он оглядел помещение храма. Фактически, внутри не осталось ничего, кроме уродливой статуи в дальнем конце храма. Статуя изображала странное существо, прямоходящую химеру с трёхпалыми лапами и огромными ветвистыми рогами. Химера угрожающе скалила мелкие острые зубы, явно принадлежащие хищнику, а в красных треугольных глазах будто до сих пор горел злобный голод.