— А ты далеко уже ушла в этой книге? — спросил я у девушки.
Она улыбнулась и пожала плечами — и это, должно быть, была обычная вещь из арсенала всех девушек, находящихся не здесь.
— Можно было бы подумать, — вдруг сказала она, — что каждый имеет на это право, но ведь люди не одинаковы, а смерть всегда представляют в виде страшной дамы с косой, но если она не просто приходит, если это сложная работа — наверное, мужчины для такой работы подходят лучше. Ведь женщины не сделали ничего значительного, верно? Большинство серьезных конструкторов — мужчины.
Я моргнул, не понимая.
— Но на какую-то секунду мне показалось, что все это уже есть, надо лишь только вспомнить. Но вспомнить не получается. Почитайте. А?
Я пожал плечами. Компьютер открыл человеку возможность понять, что все части бытия могут быть как-то запрограммированными. Идея такова, что ты можешь о ней думать, а можешь и не думать. Каждый человек находится в любовных отношениях с самим собой, и это очень хорошая задумка.
Зачем все это написал автор, где он собрался распространять свою книгу. Людям нужна простота, дешевизна, быстрый фаст-фуд.
Результаты прошлого взвешивания…
Душу уже взвешивали в прошлый раз, и это был совершенно другой человек, но ни у кого нет ключей, кода доступа, и вообще, понимания, с чего начинать. Для начала, нужен выступ, за который можно было бы уцепиться.
Прошлый Дежурный приглашал сессионных музыкантов из мира живых — наверняка, сами эти музыканты ничего не знают об этом. Музыкальные стили поменялись, в моду вошел сначала ритм-энд-блюз, потом — рок-н-ролл — Смерть знает толк в стилях.
— Пойду, поработаю, — сказал я, — это как-то странно действует на меня. Девушка…..
— Да?
— Когда у вас отпуск?
Она пожала плечами.
— Я тоже не знаю.
— Вы дочитали до момента, где Директор назначает отпуск отдельным душам? Хотя это нельзя назвать отпуском в точности, потому что, получается, что это сознание — вроде душа проходит цикл, а сознание сохраняется в специальной ячейке. Ну, я пойду.
Она хорошо двигалась, раньше было такое понятие, как «стан». Сейчас много других измерений.
Дачники жаловались, что нет дождя — и правда, когда же был последний дождь? Выезжая на кольцевую дорогу, можно было встретить края горизонта, что вырывался на свободу в промежутках между строениями. У ветра тут было немного больше свободы, стада машин все больше напоминали отдельные биты системы — никакого добра, двоякость смысла. Смысл есть, и смысла нет. Возможно, лучшие годы внешнего мира давно позади — теперь все решал муравейник социальной сути.