— Не перемерзли?
Батурин, оглянувшись на крик, улыбнулся, а его попутчик весело ответил, что замерзать им не приходится, и пригласил выпить за компанию. Буфетчица довольно засмеялась и сказала, что она непьющая, да и при деле. И они снова продолжили разговор — точнее, говорил Алексей, а Батурин слушал.
Познакомились они еще в Москве, до отхода поезда оказавшись в одном купе. Батурин по привычке назвал свою фамилию, а попутчик представился полностью: звали его Алексей Евграфович — фамилию, правда, Батурин не расслышал.
— Проще — Алексей, — добавил он, пожимая руку Батурину. — Отчество у меня такое, что не всякий и выговорит.
Батурин кивнул, как бы говоря, что и его можно звать по имени, и хотел было сказать, но отчего-то промолчал. А Алексей, посмеиваясь чему-то и пристально глядя на Батурина, вроде бы выясняя, что он за человек, заговорил о том, что боялся опоздать на поезд и приехал на вокзал пораньше.
— Значит, попутчики, — перебил он сам себя. — Это хорошо, не так скучно будет, а то я в поезде всегда скучаю…
— Да, дорога дальняя, — согласился Батурин, с интересом глядя на Алексея, который говорил с ним так, как со старым знакомым: видать, был общительным и веселым.
Из разговора сразу же выяснилось, что они оба были в Иванове, заранее покупали билеты и даже одинаково торопились на поезд.
— Надо же! — воскликнул Алексей. — Совпадение… В командировке был?
Батурин ответил, что ездил по своим личным делам, и Алексей, кивнув, не стал ни о чем расспрашивать. Какое-то время они молчали.
Две их попутчицы — судя по сходству, мать и дочь — оказались неразговорчивыми, долго сидели в пальто, словно бы не решались раздеться, и косились на мужчин, вроде бы подозревая их в чем-то нехорошем. И Батурин с улыбкой сказал, что с компанией им не повезло.
— Точно, — согласился Алексей. — С женщинами каши не сваришь…
И они, если не спали, подолгу простаивали в коридоре, ходили курить в тамбур и скучали, как скучают в поездах. Через сутки дороги мало что поменялось, и оба они чувствовали, что надоели и вагон, и курево, и разговор. Даже то, что их попутчицы часто ели, раскладывая на столике всякую снедь, раздражало. Они-то перебивались кое-как, выскакивая на больших станциях и покупая что придется. А главное, было томительно и скучно. Может быть, поэтому они и отправились пораньше в ресторан, несмотря на упорные слухи о том, что там не работает плита, и теперь, выпив и разговорившись, не торопились возвращаться в вагон. Буфетчица разрешила им курить, сказав задорно:
— Ах мужчины, мужчины! Что для вас не сделаешь!