Музыка традиционно рассматривается как звуковое сопровождение к нашей жизни: любимая песня как напоминание, импульс Пруста, который отправляет вас в путешествие по блаженству воспоминаний. Но одержимость постепенно отрывает коллекционеров от реальной жизни. Мои друзья-колл екционе-I >ы часто рассказывают о своих коллекциях, вспоминая ключевые моменты, приобретения, которые «изменили их жизнь», хотя речь идёт лишь о том, что изменились их представления о му-нике или их увлечение обернулось новой гранью. Как и в случае
с любым другим увлечением (спортом, например), возникает тайная жизнь, которая протекает параллельно с реальной, с жизнью, в которой существуют любовь, семья и дружба.
Один мой знакомый коллекционер как-то с придыханием говорит об «острых ощущениях», которые возникают во время охоты. Строу на эту тему писал, что «охота» в переводе на женский язык — не что иное, как простой шопинг. Другие параллели связывают коллекционирование с поиском сокровищ, что, например, заметно по названиях профильных журналов вроде Goldmine или акроним Gemm, за которым скрывается Global Electronic Music Marketplace. Коллекционирование музыки базируется на интуиции — это многократно усиленная версия повседневных походов в магазин, благодаря чему можно находить что-то стоящее в кучах мусора. Когда желанные пластинки стали более доступными благодаря переизданиям, они потеряли свою привлекательность, и настоящие коллекционеры до сих пор уверены, что клад спрятан ещё где-то. Продавцы и коллекционеры нашли точки соприкосновения. Обладая большим количеством посредственной музыки, коллекционеры убедили
НЕКОЛЛЕКЦИОННЫЕ ПЛАСТИНКИ
Несколько лет назад, проводя немыслимое количество времени среди пыльных подержанных пластинок, меня увлекла идея «Пластинки, которая попадёт в коллекцию в последнюю очередь» - это те нелюбимые альбомы, которые были испачканы чернильной грязью, слетевшей с кончиков моих пальцев за долгие годы журналистской деятельности. Как-то я поставил этот вопрос на обсуждение в рамках «I Love Music» — сверхинтеллектуального чата, определяя «последнюю пластинку» не просто как запись плохой музыки, но, в первую очередь, как пластинку, прерожение по которой с лихвой перекрывает спрос. Как правило, это сиквелы к мегаплатиновым блокбастерам, миллионы копий которых были отпечатаны и не оправдали возложенных на них надежд («Presence» Led Zeppelin классический тому пример). Миллионы всё ещё упакованных экземпляров таких пластинок со срезанными уголками (то, что в Америке раньше называли cut-out’s) циркулируют по миру без срока давности. «Последней пластинкой», наоборот, может стать невероятно популярная пластинка, которая отмечена клеймом народной любви и массового признания. Ответы показали удивительные различия мнений по разные стороны Атлантического океана. Многие из неуважаемых в Америке записей когда-то оказали существенное влияние на культуру Великобритании, например: Seals and Crofts, The Alan Parsons Project, Styx, Чак Манджони, Asia, Боб Сигер. Соединённое Королевство, в свою очередь, имеет свой собственный антипантеон новых тенденций, ушедшего подросткового