ВСПОМНИТЬ ВСЕ
Когда мы заговорили на тему, интересующую меня больше всего, каково отношение покупательского желания старой музыки к новой, Кристман привёл мне кое-какую статистику. В 2000 году, по его словам, продажи каталогов (включая оба их вида: недавние и глубокие) формировали 34,4 процента от продажи всех музыкальных альбомов в Америке, в то время как доля современной музыки соответственно составляла 65,6 процента. В 2008 году продажи каталогов выросли до 41,7 процента, а современной музыки упали до 58,3.
Возможно, цифры не производят такого уж пугающего впечатления, но, по словам Кристмана, эта тенденция сохранялась в течение всего прошлого десятилетия, и доля оборота старой музыки стала очень существенной. И эта ситуация резко контрастирует с абсолютно статичным разделением рынка музыкальной индустрии в девяностые (более ранних данных нет).
Отчасти рост спроса на старые пластинки объясняется тем, что переиздания дали возможность утолить отложенный спрос, копившийся долгое время, пока доступ к музыке был сильно ограничен. «Музыкальные лавки, державшие в обороте большой ассортимент старых пластинок, вышли из бизнеса», — говорит Кристман. И при этом добавляет, что те немногие из них, которым удалось выжить, пришлось торговать и другими про-
дуктами индустрии развлечений (например, играми), что существенно сократило ассортимент музыки, которой просто не нашлось места на складе. Для примера: в 2000 году каталог Borders насчитывал пятьдесят тысяч наименований, в 2008-м — десять.
Но если традиционные полки старых пластинок исчезают из музыкальных магазинов, количество которых существенно сократилось, то назревает вопрос: каким образом при всём этом продажи старой музыки постоянно росли в последние десять лет? Отчасти это объясняется появлением интернет-магазинов, таких как, например, Amazon, которые благодаря низким арендным платам могут себе позволить предлагать покупателям очень широкий ассортимент. Также часть старой музыки была переиздана в новом ярком исполнении; как справедливо заметил Кристман, «юбилейные издания и коллекционные диски, которые упаковываются и рекламируются так, словно это новая музыка, попадают на витрины музыкальных магазинов». Ну и конечно, весомый вклад внёс цифровой рынок. Появление iPod оживило музыкальных фанатов и открыло гонку за музыкой (часто за старой музыкой, всплеск ретроградства сравним с модой на переиздания классических альбомов середины восьмидесятых), к тому же впервые появилась возможность покупать не целые альбомы, а отдельные композиции. Кристман рассказал мне, что в 2009 году Soundscan впервые разделили в своих исследованиях «текущие» и «каталожные» композиции, и оказалось, что доля последних в формировании рынка — 64,3 процента. Я подозреваю, что аналогичная ситуация наблюдается и в нелегальном обороте музыки. Это логично, ведь прошлое превосходит настоящее как по количеству, так и по качеству. Чтобы доказать этот тезис, давайте представим на минутку, что каждый год выходит такое же количество великих музыкальных композиций, как за все предыдущие годы (не беря во внимание жанровое деление). Это значит, что с каждым годом количество шедевров должно превосходить само себя в два раза. Как много альбомов вышли, например, в 2011 году, которые смогут занять место в одном ряду с «Rubber Soul», «Astral Weeks», «Closer» или «Hatful of Hollow»?