После этого мне задали вопросы, на которые нужно было ответить просто «да» или «нет». Мое ли имя Филип Барнетт Франклин Эйджи? Родился ли я 19 января 1935 года? Использовал ли я когда-либо другое имя? Правдиво ли я заполнил бланк-заявление о приеме меня на работу? Был ли я когда-нибудь членом какой-нибудь подрывной организации, указанной в списках министерства юстиции? Был ли я когда-либо коммунистом и принадлежал ли к какой-либо коммунистической органи-2 Ф. Эйджи зации? Был ли я за границей? Был ли я в коммунистической стране? Знаю ли я каких-либо служащих иностранного правительства? Служащих коммунистического правительства? Знал ли я когда-нибудь офицера разведки иностранного государства? Работал ли я когда-либо на иностранное правительство? Работал ли я когда-либо на иностранную разведку, на коммунистическую разведывательную службу? Не просил ли меня кто-нибудь поступить на работу в систему ЦРУ? Говорил ли я кому-нибудь вне пределов ЦРУ о своей попытке поступить на работу в ЦРУ? Не занимался ли когда-либо гомосексуализмом? Употреблял ли я когда-нибудь наркотики? Не принимал ли я сегодня успокаивающих средств?
Предтестовая беседа длилась более часа, поскольку опрашивающий детализировал каждый вопрос, записывал все имена, даты, места, затем перефразировал каждый вопрос, вставляя в него выражения «не иначе как» или «за исключением», и снова я должен был отвечать на них «да» или «нет». Во время этой беседы опрашивающий пояснил мне, что детектор лжи используется исключительно в компании службой безопасности, которая несет ответственность за прием на работу в компанию благонадежных лиц, а также проводит меры против проникновения в нее агентов враждебных разведывательных служб. Он также заверил меня, что все сказанное мною во время беседы останется строго конфиденциальным и зафиксируется только в моем досье в службе безопасности, доступ к которому будут иметь только сотрудники службы безопасности того ведомства, в котором я буду работать. У меня не хватило храбрости спросить, сколько именно сотрудников службы безопасности будет допущено к досье, но, размышляя об этом, я почувствовал, как по телу побежали мурашки от мысли, что за одной из тысяч этих пустотелых звукоизоляционных плиток вмонтирован микрофон, который записывает весь наш разговор. Я начал также думать, не появились ли у меня начальные симптомы паранойи, являющейся, по утверждению некоторых, характерной чертой — sine qua non [3] — результативного сотрудника разведки.
Теперь мы были готовы для теста. Детектор лжи состоит из трех устройств, которые прикрепляются к телу человека, подвергаемого допросу; устройства соединены с помощью трубок и проводов с сооружением, напоминающим стол. Каждое устройство производит измерение физиологических данных, которые записываются осциллографами на движущихся бумажных лентах. Первое устройство — манжета для измерения кровяного давления — прикрепляется к руке или ноге; второе — гофрированный резиновый шланг диаметром около двух дюймов, который плотно охватывает грудь и закрепляется на спине; третье — прикрепляемое к руке приспособление с электродами, которые прижимаются к ладони соответствующими пружинами. Манжета на руке или ноге измеряет изменения пульса и кровяного давления, гофрированный шланг вокруг груди фиксирует изменения в ритме дыхания, а приспособление на ладони руки фиксирует изменения потоотделения. Меня присоединили к устройствам, сказали, чтобы я смотрел прямо на стену, был спокоен и на каждый вопрос отвечал только «да» или «нет». Задающий вопросы расположился за моей спиной у пульта управления напротив моего затылка. Он задавал мне вопросы в спину, а я отвечал в стену напротив.