Огромное впечатление производила универсальность знаний Ландау. В то время как в теоретической физике все более обнаруживался опасный уклон к специализации (дело доходит сегодня до того, что специалисты по элементарным частицам перестают понимать специалистов по квантовой теории поля), Ландау чувствовал себя уверенно и был весьма компетентен в самых различных и отстоящих далеко друг от друга разделах теоретической физики.
Он не старел; вместе с расширением объема физических знаний рос и совершенствовался его талант.
Я думаю, что должно быть написано несколько биографий Ландау.
Должна быть прежде всего научная биография. Роль ее в значительной степени выполняет статья Е. М. Лифшица, приложенная к двухтомному Собранию трудов Ландау.
Нужно издать новое собрание трудов Ландау, которое должно быть снабжено большими и подробными примечаниями, облегчающими их чтение, чтобы любой студент мог бы учиться по этим статьям, а не смотреть на них как на реликты прошлой эпохи. (Так, например, были изданы в США труды Гиббса: за каждой статьей следует обширный комментарий, по объему превышающий саму статью.)
Что касается беллетризованной биографии Ландау (типа тех, что пишет Моруа), то это чрезвычайно сложная задача, которая по плечу только большому писателю.
Как хотелось бы, чтобы такой писатель поскорее появился!
С. М. Рытов
МОИ РЕДКИЕ «БЕСЕДЫ» С Л. Д. ЛАНДАУ
Эти воспоминания были написаны еще в 1968 г. Возвращаясь с похорон Л. Д. Ландау, я вдруг обнаружил, что очень четко помню все мои немногочисленные «разговоры» с ним. Слова «беседы» и «разговоры» я пишу в кавычках, потому что в действительности это большей частью были мимолетные обмены двумя-тремя фразами. Я плохо запоминаю содержание случайных разговоров, соответствующие даты и обстановку. Так, например, я не могу теперь последовательно воспроизвести ни одну из моих бесед (даже не случайных) с Л. И. Мандельштамом или с А. А. Андроновым, хотя виделся с ними часто и говорил подолгу и о многом. Но краткие контакты с Л. Д. почему-то врезались в память. Вероятно, дело в том, что когда встречаешься с выдающимися людьми длительно и часто, то внимание притупляется и не хватает той его остроты, которая нужна, чтобы в должной мере все осознать и осмыслить. А без этого содержание отдельных встреч быстро сглаживается. Мне сразу захотелось написать о моих редких и кратких встречах с Л. Д., пока память еще давала мне такую возможность.
Естественно, для того чтобы смысл высказываний Ландау был понятен, необходимо пояснить, с чем они были связаны. Пришлось поэтому уделить место описанию обстоятельств, может быть, больше, чем мне хотелось бы, но я не знаю, как это обойти, и пишу так, чтобы было понятно, о чем шла речь в тот или иной раз. При этом я пишу лишь о тех случаях, когда я сам участвовал в разговоре с Л. Д., а не о более многочисленных случаях, когда я только слушал его выступления или беседы. Некоторые из замечаний Ландау были для меня лестны, но я не отбирал именно такие эпизоды, а описал все, что помню.