За это время трогательный пушистик превратился в большого, сильного, ловкого и необычного зверя. Ростом крупнее большой собаки. Чёрная шелковистая грива прикрывала мощную шею, а густая кисть на кончике хвоста — опасный костяной шип. Мускулистые лапы с длиннющими когтями. А когда питомец зевал, можно было любоваться пастью, полной белоснежных зубов, и языком, раздваивающимся на конце. Ни в одной книге, которых в доме немало, не смогла найти подсказку, к какому виду кошачьих относится мой воспитанник — что не мешало мне любить его не меньше, чем в первые дни знакомства.
И вот тебе «здрасти» — он мою магию прикрывает. Которой у меня нет.
— Есть, Даша. Есть. Другого объяснения быть не может. Только дар твой непохож ни на один из знакомых мне. Это не чародейская волшба и не ведовство ведьмовское. Непохоже оно ни на шаманство степняков либо норманов, ни на фряжское магичество. — Дед глотнул чая, смачивая пересохшие губы, задумчиво поцарапал ногтем пятнышко на салфетке и продолжил: — У тебя волшба словно сама по себе творится. Как в сказке. Захотела — получила. Вот не хочешь ты каждый раз писать, объясняясь, хочется, чтобы без досочки понимали. Так? — Я кивнула. — Сначала Дуняша, потом я, теперь и Ерофей слышим тебя.
Я уставилась на деда: это как? Тот только плечами пожал:
— Знать бы. Наверное, это можно как-то по-другому назвать, не чародейством. Милостью богов светлых, например.
Со всхлипом вдохнула воздух: «Дела…». Получается, всё, что я делаю, не моя заслуга? Кто-то третий для меня старается, а я лавры пожинаю? Но если в волшбе заподозрят, то отвечать всё равно я буду.
— К-хе, к-хе… — стеснительно из-под стола донеслось. Душан привлекал наше внимание.
— Говори уже! — ворчливо приказал Осей.
— Не чародейство это и не шаманство, — домовой материализовался на стуле. — Доля такая. Предначертано что-то деве. Пока идёт путём назначенным, помощь получает и от богов, и от духов, и от природы. Но ежели свернёт куды и своеволие явит, то лихо может быть. То, что зверь ейный рядом живёт, тоже неспроста — охраной приставлен.
— А как мне понять, что по Доле живу? — мысленно задала я вопрос домовому.
— Дык, кто ж знает-то? Сама смотри. Как только начнутся кочки да ухабы на пути, так и знай: делаешь не то и не так.
Сказал и пропал, словно не было. Мы с чародеем только глазами друг на друга хлопали.
— Ишь, вещун какой! — Фыркнул дед. — Одно слово, нечисть.
Отчего Осей недолюбливал домового, я так и не поняла. Да, разрешил жить в доме своём, но относился к его присутствию более чем прохладно. Душан, чувствуя это, старался не показываться деду на глаза. Хотела было уже распрощаться и спать отправиться, да вспомнила, что разговор не закончен ещё.