– Особенно круто здесь летом на закате, – заметил Бен, облокотившись на перила одной рукой и глядя на меня. – Виды просто потрясающие.
– Ты здесь часто бывал?
– В парке?
– Нет, в Мериуже.
– Не сказать чтобы часто. Но отчим повсюду таскал меня за собой, пока я не вырос.
Я подумала о его матери. Сколько же ему было лет, когда он остался один?
– Что за фильм нам предстоит смотреть? – поинтересовалась я.
– Я уже думал, не спросишь. «Рожденная в пламени».
– Вот это название!
– Зажигает, да. Косвенно фильм слегка автобиографичный. Хотя все имена изменены, все совпадения случайны.
– То есть? – Я с любопытством посмотрела на него.
– Скажем так, это фильм про его жену.
– Танна… Танни…
– Ладэ-Гранхарсен, да. Мало кому удается стать настолько известными при жизни, как этим двоим. Словом, он сказал, что эти события здорово его изменили и что закончить свою карьеру в кинематографе он хочет именно так.
– Зато мы на сто процентов уверены, что фильм закончится хорошо.
– Зная Гроу, я бы не был так в этом уверен. – Бен хмыкнул. – Этот парень – сама непредсказуемость.
– Хочешь сказать, он убьет свою жену?
На меня покосились как-то ну очень странно.
– Что? Я имею в виду, в фильме.
– Ты на самом деле не хочешь стать медиком?
– Нет, у меня немного другие таланты.
Помимо обсуждения кино и других талантов мы успели поговорить еще о том, что со следующей недели начнем вливать пламя, и о том, как мы будем встречаться. Картина выходила потрясающая и живописная, никогда бы не подумала, что смогу спокойно говорить о таких вещах. С другой стороны, я много чего себе не представляла раньше, поэтому даже саму суть своего спокойствия восприняла относительно спокойно.
Тот факт, что пламя Бена никоим образом моему малышу не навредит, мы тоже обсудили. По сути, как он и говорил раньше, его пламя нужно только для подпитки, для полноценного развития полуиртханенка. Никакого отношения к пламени моего сына или дочери оно не имело, не говоря уже о том, чтобы наложить на него какой-то отпечаток.
Мы побывали на аллее Памяти, представляющей собой огромную площадь с установленными на ней голографическими мемориальными досками. На них были перечислены все погибшие в тот страшный налет, продолжавшийся четыре дня.
Четыре дня – мне даже представить страшно – драконы поливали город огнем, и даже миротворческие силы Ферверна и Аронгары не сразу смогли помочь.
Если честно, я даже не представляю, зачем Бен меня сюда привел: он ходил между стелами с записями, в том числе и о героях, спасавших людей из-под завалов и из горящих высоток, с таким видом, словно был обычным туристом, который просто не может не посетить это место. Мне же было настолько не по себе от осознания даже не столько самой трагедии, оставшейся в прошлом, сколько от того понимания, насколько это значимо для него и чем обернулось, что я не выдержала и утащила его отсюда под предлогом начавшейся у меня тошноты.