Глупости! Нужно сделать, нужно! К чему пресмыкаться? Нужно сделать, нужно!
6
…И все же они свиделись. Прошло всего два-три года. Их тюфяки лежали рядом на тюремных нарах. Несколько дней они прожили вместе, не узнавая друг друга. Как-то вечером они, сидя на подоконнике, сквозь ржавую решетку глядели на город, в котором царила уже морозная, вьюжная зима. И бобыль спросил:
— Не ходили ли вы года два назад в Курукалму, где было свободно место учителя?
— Ходил. А что?
— Ну да! Мне сразу показалось, будто я где-то видел вас. Вы тогда ночевали у меня.
— Как? Вот так встреча!
Весь вечер и еще несколько дней после этого они много, много говорили друг с другом.
— Нищета наша все росла, — рассказывал бобыль. — Многие толковали, будто землю дадут, поделят имения. С нетерпением ждали и мы: хотелось получить землю! Как жить без земли! Мы ведь живем землей, питаться осиновой корой на манер зайца мы не можем! Ну вот мы и думали: как получим землю, тогда и горю конец. Пошли на мызу, сказали барину — так, мол, и так, подели землю! Что тебе с нее, и без того добра столько, что свиньям спать впору на ассигнациях. А мы не знаем, что в рот положить, чем тело прикрыть. Помещик сказал: ну что же, я не против, только дайте подумать. Думал он, думал, пока через два дня не появился на мызе десяток казаков. Тут мы поскребли затылки: черт тебя побери! Добром ты землю не отдашь! Обещаешь, пока сила в наших руках, а чуть ты оказался сильнее — ни шиша от тебя не получишь. Ну, раскинули мы тут умом, да и решили: коли ты, подлец, земли не даешь, то, может, казна даст или сами возьмем.
Тут и в других местах заваруха началась, дым пошел коромыслом. К нам тоже народ прибыл — музыканты верхом впереди, остальные за ними с красными флагами, а сами поют:
Поместья горят,
Баре подыхают,
Лес и земля наши…
В подвалах выбили днища у бочек с вином, в господском доме все разгромили и пустили красного петуха. А сами с песнями отправились дальше.
Ну, мы и подумали: лучшего времени нам не дождаться, господа удрали, мызу бросили, — возьмем да и разделим землю. Пока там казна доберется до нас, чтобы устроить раздел, уже весна придет, можно с севом опоздать. И кто знает, как и делить-то будет казна. Разве она понимает, сколько кому нужно или какой участок лучше, а какой хуже? Начнется ссора да свара. Уж лучше мы сами управимся с этим делом. Вот и вышли мы на поле, поделили землю, расставили межевые знаки: это, мол, Яак, достанется тебе, а то, Мярт, тебе… Неплохо бы оно получилось, жаловаться не пришлось бы. Без господ да без забот — чего еще жаловаться!