Золотой обруч (Туглас) - страница 33
— Чем же все это кончилось? — спросил Реммельгас.
— Чем кончилось? На второй день пришли солдаты. Брата моего повесили, двоих застрелили, остальных схватили за шиворот, да и всыпали каждому по двести розог. Многие из наших здесь сидят за решеткой. Вот тебе и душевой надел! Нужен он… Ох, как нужен! Но как его получить!
— В чем же вас обвинили?
— Мы, дескать, сожгли имение, мы бунтовщики! А какие мы бунтовщики? Нам только землица нужна! Боже милостивый, человеку есть нужно, а где возьмешь хлеба? Нельзя, чтобы есть хотелось, а то назовут бунтовщиком…
И весь вечер Реммельгас слушал печальные речи бедняка о том, что земля нужна, а ее никак не достать… Они лежали рядом и глядели в закопченный потолок тюремной камеры. И пока молчали, каждый думал о своей изломанной, растоптанной жизни, о своем темном, неведомом будущем.
— А вас-то зачем сюда приволокли? — спросил бобыль как-то в бессонную ночь, когда так тоскливо, пусто было на душе.
— Да ведь и я «бунтовщик»! — с горькой усмешкой ответил Реммельгас. — Многое мне хотелось совершить, когда я стал учителем. Но что сделаешь, когда руки-ноги связаны! На каждом шагу меня подстерегали инспектор и пастор, приказы и запреты. Точно прокаженного, швыряли с одного места на другое. Чуть не затянула меня эта трясина. Наконец я понял, что свет народу не понесешь, если этого не разрешают, не желают. Тогда я по-иному взялся за дело и… вот я здесь…
В задумчивости лежали они на тюремных тюфяках, где по воле судьбы очутились рядом.
Сумрачна тюрьма, скучна, тупа жизнь в ней. Дни похожи на ночи, а ночи на дни. Ждешь перемены, хотя бы даже к худшему, лишь бы это была перемена.
Узники ждали — и перемены наступили.
Реммельгаса, который так любил свободу и свет, отправили далеко на север: там лютая стужа должна была остудить его самые пламенные порывы…
Дремучий северный лес шумит, словно ведет бесконечный рассказ о том, что он видел на своем долгом веку. А теперь он мог бы рассказать и кое-что новое: о смелых людях, которые, бежав из заключения, пробираются с дальнего севера через тайгу к югу…
Однажды на рассвете вывели из тюрьмы и бобыля. Человек, который всю жизнь тосковал о земле, ибо он не заяц, питающийся осиновой корой, — наконец-то получил землю, наконец-то!
Нет, нет, кто им даст столько земли: в одну могилу свалили троих!
1903—1906
Перевод Л. П. Тоом.
ЛЮБОВЬ ЛЕТНЕЙ НОЧИ
Парень снова и снова шепотом позвал девушку и потрогал дверь. Из амбара никто не ответил. Возле самой двери спала усталая девушка. Он прислушался, прижав ухо к замочной скважине, донеслось ее дыхание.