Уилл прямиком направляется к примыкающему к спальне санузлу с душем и, проходя мимо кровати, не улыбается и даже на меня не смотрит. На миг меня словно пронзает изнутри острой тоской, и кажется, я вот-вот разревусь во весь голос прямо посреди спальни. Прямо перед соседской кошкой, что каждое воскресенье по утрам является к нам за дополнительным завтраком, хотя соседка Мойра постоянно умоляет нас ничего той не давать.
Мне на самом деле ужасно не нравится, что для нас с Уиллом это сделалось новой нормой отношений. Ни о чем не разговаривать, ничем друг с другом не делиться, даже толком и не видеть друг друга. Мне не хватает его прикосновений – хотя уверена, дело здесь не только в тоске по физической близости. Так бывает, когда находишь себе отличную пару, – появляется чувство, что в твоей команде есть кто-то еще. И теперь мне не хватает былых разговоров за ужином просто о нашей будничной жизни. Не хватает его участия и дружеской поддержки.
Можно было ожидать, что с внезапным прекращением свадебной переписки и встреч с подругами между нами с Уиллом все само собою устаканится. Но, похоже, это успело зайти уже слишком далеко. Он уже и не пытается наладить отношения. И ни один из нас не пытается это сделать. Я даже не сказала ему еще, что рассорилась со своими лучшими подругами. Когда я в тот вечер вернулась со свадьбы, то не смогла заставить себя все это выложить, поведать ему, что они обе мне наговорили. Я обещала тогда себе, что посвящу его в это завтра. Потом – что на следующий день. Но так до сих пор ничего ему не рассказала, причем сама не знаю почему. Мне так сильно не хватает наших разговоров с Уиллом – но размолвка с подругами, мне кажется, слишком уж серьезное дело, чтобы с этого начать. А может, это потому, что мы почти друг с другом не видимся? На работе у меня на этой неделе вновь с удвоенной силой начались конкурсные отборы для викторин уже грядущего сезона, и я верчусь там словно белка в колесе. Хотя я, конечно же, могла бы послать ему эсэмэску или написать по имейлу, что случилось. Или не ложиться спать до тех пор, пока он не вернется с работы и мы наконец-то сможем переговорить.
Хотя, наверное, если как следует покопаться в себе – чем я сейчас как раз усердно занимаюсь, – то окажется, что меня скорее держит страх: вдруг я передам Уиллу все то, что наговорили мне Лорен и Джоэли, а он возьмет да с ними согласится?
Потому что, мне кажется, я и сама с ними согласна. Я действительно малодушная трусиха. Вообще трусиха по жизни, которая слишком боится огорчать других людей или как-то «раскачивать лодку». А теперь, похоже, моя трусость перекинулась и на мои отношения с Уиллом. Мне необходимо поделиться с ним насчет Лорен и Джоэли – как необходимо поговорить с ними обеими о нем. Эти трое всегда по умолчанию являлись теми людьми, к которым я могла бы обратиться, случись у меня что серьезное. Но теперь я этого, разумеется, сделать не могу. Совершенно абсурдная выходит ситуация, когда люди, к которым в первую очередь прибегаешь в тяжелые времена, как раз и являются источником твоих неурядиц.