Наконец мы сворачиваем за угол и видим высокое неказистое здание где-то шестидесятых годов постройки.
Вот мы и пришли.
Вдохнув поглубже, я устремляюсь к «револьверной» двери. Идущие следом набиваются внутрь одновременно.
– Ой, погодите, так не надо, – слабо возмущаюсь я, прижатая к стеклу, когда шесть человек пытаются зайти в одну секцию сразу. – Не стоит всем заходить одновременно. Так вот народ в этих дверях и гибнет.
Все начинают панически толкаться и пихаться локтями, а Молли снаружи кричит, чтобы мы подождали, пока она припаркует свою коляску.
Никто, конечно же, ее не ждет, и, еще немного потолкавшись, мы все наконец оказываемся в вестибюле. За стойкой охраны – двое мужчин, явно забавляющихся устроенной нами возней в дверях совершенно в духе комиков Лорела и Харди. Подозреваю, это вряд ли прибавило мне в их глазах деловитости, с которой я рассчитывала явиться в муниципалитет.
– Мы пришли встретиться с мистером Кэнидом, – говорю я, тем не менее пытаясь придать важности своему голосу. – Пожалуйста, передайте ему, что с ним пришла переговорить Делайла Фокс и что крайне необходимо, чтобы он немедленно сюда спустился.
Ближний из двоих охранников кивает и, взявшись за телефон, тихо что-то говорит в трубку.
– Он говорит, вы можете подняться, – вскоре сообщает он, и в его голосе сквозит легкое удивление. Подозреваю, в его глазах я не сошла за столь уж важную птицу, как на то надеялась. – Он на двадцать втором этаже. Будет ожидать вас у выхода из лифта.
Вот он и впрямь встречает нас у дверей лифта… и я с немалым удивлением и даже каким-то странным разочарованием обнаруживаю, что он ничуть не старый и не жирный. Да и вообще, насколько могу заметить, у него нет никаких физических изъянов. После всех наших перепалок по телефону я вполне была готова, что называется, перейти на личности и даже мысленно заготовила целый арсенал ругательств. Мои дражайшие родители мало что мне дали в последние несколько лет, но зато, без сомнения, расширили мой словарь бранных слов и выражений.
– Мисс Фокс? – осведомляется он настолько знакомым мне голосом, который вызывает у меня уже искреннее отвращение.
С уверенным кивком я пожимаю протянутую им руку.
Впрочем, если отбросить всю мою ненависть к нему, я бы даже сказала, что мистер Кэнид вполне привлекательный мужчина. Около тридцати пяти лет, темноволосый, в добротной, аккуратной рубашке. Но я однозначно его ненавижу – и это делает его в моих глазах отвратительным.
– Мистер Кэнид? – как можно вежливее отвечаю я.
– Кэнид, – поправляет он, и я мигом встопорщиваюсь.