Однако заметив долгое затишье с моей стороны стола, колдунья, возившаяся у очага, обернулась, внимательно посмотрела на мое недоумение, с которым я крутила непонятную мне одежду, прикрыла рот ладошкой и опять рассмеялась. Одевали мы с ней меня вместе. Странные сероватые штуки с завязками оказались нательным бельем. Странным в них было то, что штанины существовали по отдельности. То есть сначала я надевала первую штанину, обвязывала ее вокруг талии, затем вторую, тоже обвязывала ее вокруг талии. Между ног ткань шла внахлест и стягивалась тонкой тесемкой. Но сразило меня другое. Моя хозяйка, указав на мое белье, присела, изобразив, будто справляет нужду, потянула воображаемую тесемку и «раздвинула» ткань между ног. Я сказала только одно:
— Какой ужас.
Однако это было меньшей из моих бед, потому я решила сначала опробовать это «приспособление» в деле, потом делать окончательные выводы. После на меня натянули рубашку с узкими рукавами, она приятно легла к телу. Рубашка мне понравилась. Затем были штаны более привычного кроя. Дальше еще одна рубаха, длинная. Затем жилет, отороченный мехом. И ноги я сунула в такие же мягкие башмаки, как у колдуньи. После того, как волосы высохли, старуха сама расчесала их и заплела в косу, стянув ее снизу кожаным ремешком. Мои волосы ей особенно нравились. Она часто посматривала на них, порой трогала, что-то приговаривала и вздыхала. Это она делала, как мне показалось, удрученно. Ну, может, у нее какое-то особое отношение к рыжим волосам. Ничего, поживу и всё узнаю. Начали мы вроде неплохо.
— Благодарю, что не оставили меня, — произнесла я, когда женщина отошла.
Она вопросительно приподняла брови, и я, прижав ладонь к груди, склонила голову, жестом повторив свое «спасибо». Колдунья улыбнулась, кивнула в ответ и отошла, чтобы заняться своим делом. А я села за стол, подперла голову ладонью и протяжно вздохнула. Теперь, когда я чувствовала себя защищенной, вопрос с моим беспамятством вновь занял первое место.
— Кто же я? — спросила я зверя, не сводившего с меня взгляда.
Зверь почесался задней лапой и лег на свое место. Разбираться с моими бедами он не собирался. Придется это сделать самой.
Последующие тридцать пять дней были похожи один на другой. Я просыпалась, вырезала черточку на полене, которое раздобыла у моей спасительницы, после прятала его под свою лежанку и вздыхала: наступил еще один день. После этого я шла умываться, приводила себя в порядок и присоединялась к Ашит — так звали колдунью, приютившую меня. Мы завтракали тем, что она готовила, а потом я делала то, что она мне говорила — помогала по хозяйству, а заодно учила новый для меня язык.