Экспериментальная проза – не изыски ума, жаждущего создать нечто уникальное. Это всегда аутентичность художника, его способность в полной мере быть собой.
Из истории, биографий в современную поп-психологию вошло понимание того, что творчество означает быть собой, эта мысль тиражируется до банальности, но что это такое в своей сути – «быть собой» ответа никто не знает. Сейчас хоть и ценится новаторство, но оно по-прежнему остается на положении «а готов ли мир его принять?», потому что его суть как раз в конфликте с эпохой. Новаторство отрицает законы времени, привычные рамки, оно вступает в битву с обществом: ментальную, этическую, знаковую, образную. Оно для общества словно опухоль, которая борется с целостным на данный момент организмом, новаторство опасно – оно обещает слом и перемены. Появление нового – всегда знак о сломе эпох, о несогласии с ней, о готовности к революционным шагам. И общество, как стая, чувствует белую ворону каким-то своим особым общественным инстинктом, и душит ее любыми способами. Но эксперимент нужен, развитие необходимо, оно совершается по закону единства и борьбы противоположностей на каждом новом витке по спирали. И рано или поздно эксперимент станет частью общества, чтобы с ним вступил в борьбу новый эксперимент.
Экспериментальная проза не предполагает мгновенного успеха, хотя если общество готово к переменам, такая проза вполне может оказаться и на волне успеха. Эксперимент для самого автора – это риск, риск остаться затоптанным толпой вместо того, чтобы стать голосом эпохи. И тем не менее…
Давайте оглянемся на нашу российскую ситуацию в литературном сообществе. Писатели пишут книги, а определяют большая это литература или нет – критики и литературные обозреватели в серьезных-пресерьезных рецензиях на таких же серьезных порталах. Так вот критики, устав бороться с сырыми текстами, которые издаются словно из пулемета множеством издательств, теперь заявляют, что картонные персонажи, непродуманность сюжетных линий, упрощенный язык, схематичность истории – это новое в литературе, это эксперимент, и подбивают под это тревожное в своей дегенеративности дело теоретическую базу. Если внимательно поизучать литературные статьи в литературных журналах, высказывания лит.деятелей, нельзя не заметить страшную вещь: все судорожно пытаются найти критерии современной литературы. То кидаются в оправдание мата, то в восхваление упрощенной формы, как нового языка, то рукоплещут кому-то, кто смог создать сложную конструкцию текста, и вовсе не страшного, что в этом смысла нет, здорово же, что кто-то смог. Они пытаются найти оправдание падающего уровня литературы.