И мне это не нравится.
«Сколько продлится помолвка с принцем?» Сама мысль кажется безумной. «Это и есть безумие. Никакой Серебряный в здравом уме на тебе не женится, тем более принц Норты. Ни для того, чтобы усмирить восстание, ни для того, чтобы скрыть твое подлинное происхождение, ни для чего. Так почему же это произошло?»
Пока горничные втискивают меня в платье, я чувствую себя покойником, которого одевают к похоронам. Я понимаю, что недалека от истины. Красные девушки не выходят за Серебряных принцев. Я никогда не буду носить корону или сидеть на троне. Что-нибудь произойдет. Например, несчастный случай. Ложь вознесет меня – и в один прекрасный день погубит.
Платье – темно-фиолетовое, с серебряными брызгами – сшито из шелка и прозрачных кружев. Я вспоминаю, что у каждого дома свой цвет. В моей памяти возникает радужное сборище в саду. Значит, цвет Дома Титаноса – и мой цвет – фиолетовый с серебром.
Когда горничная протягивает руку к моим сережкам, собираясь отнять у меня последнее напоминание о прежней жизни, я вздрагиваю от ужаса.
– Не трогай!
Девушка отскакивает, испуганно моргая. Остальные замирают.
– Прости, я…
Нет. Серебряная не стала бы извиняться. Я откашливаюсь и собираюсь с духом.
– Не трогай серьги.
Мой голос звучит мощно и властно – по-королевски.
– Можешь снять всё остальное, но серьги оставь.
Три дешевых стекляшки, по одной на память о каждом из братьев. Они никогда меня не покинут.
– Этот цвет тебе идет.
Я разворачиваюсь и вижу служанок, склоненных в одинаковых поклонах. А над ними возвышается Кэл. Хорошо, что макияж скрывает румянец, разлившийся на моем лице.
Принц делает быстрый жест, и горничные спешат покинуть комнату, как мыши, убегающие от кота.
– Я, типа, еще не до конца привыкла к вашим королевским церемониям, но, кажется, вам не стоит находиться тут. В моей комнате, – говорю я, стараясь придать голосу как можно больше надменности. В конце концов, именно по вине Кэла я впуталась в эту кошмарную историю.
Он делает несколько шагов ко мне. Я инстинктивно пячусь и наступаю на подол собственного платья. Теперь я либо застыну неподвижно, либо упаду. Не знаю, что предпочтительней.
– Я пришел извиниться. Сделать это на публике было нельзя… – Он замолкает, заметив мое смущение.
На щеке у него дергается мускул, когда Кэл окидывает меня взглядом. Возможно, он вспоминает отчаявшуюся девочку, которая пыталась залезть к нему в карман не далее чем минувшей ночью. Леди Титанос совершенно на нее не похожа.
– Прости, что втянул тебя в это, Мэра.
– Мэриэна.
У этого имени даже вкус какой-то неправильный.