– Я тоже об этом подумала, – призналась Мила. – И раз сто про свою безмерную благодарность сказала. Зачем?..
– Ужас какой! – сказала Зоя. – И что бы мы делали в этой ситуации!
– Умная баба, – признала Люся. Правильно оценила ситуацию: интеллигентные лохушкии, с такими лучше не связываться. Но намекнула: кто понял, тот услышит! Вдруг надумаем!..
– Да и потом: все-таки нас здесь слишком много было, вдруг бы мы потом шантажировать их начали!
– Н-да, взяточницы, – покрутила головой Мила. – Новое амплуа!
– И шантажистки! – добавила Люся.
– Из сыщиц – да в уголовницы. Карьерный рост, – хохотала Зоя.
– Давайте уже, наконец, съедим мороженое! – вспомнила Мила.
– Я все время про него помнила, а тут забыла, – спохватилась Люся.
– М-м-м! Фисташковое! – прижмурилась Зоя.
– Мы ведь это заслужили!
* * *
Альбина Вячеславовна распрощалась, наконец, с Екатериной Ивановной. Путь был не слишком долгий, но необходимость поддерживать светскую беседу удлинила его. Вынужденные попутчицы устали друг от друга и не чаяли дождаться момента прощания. Катерине Ивановне не терпелось позвонить новым подругам и обменяться впечатлениями, что называется, душа горела. Но, увы, дома ее уже заждалась забежавшая поделиться семейными горестями дочь, а это было куда важнее. Своя-то рубашка ближе к телу!
Альбина зашла во двор, прошла в увитую диким виноградом и клематисом беседку, опустилась в деревянное кресло. Она прекрасно знала, что муж как на иголках, ждет ее возвращения, но хотела побыть одна: прокрутить мысленно встречу, проанализировать ощущения, вспомнить свои промахи, если они были, и найти им оправдание. Достаточно ли убедительна и человечна она была? Не наболтала ли лишнего, поддавшись эмоциям? Миша, естественно, устроит ей допрос с пристрастием, не упустит ни одной мелочи. Миша – легок на помине!
– Я услышал, как ты вошла во двор, понял, что ты здесь. Что, плохо?
– Да, в общем, нормально.
– Деньги дала? Взяли?
– Нет. Не тот случай. Не решилась. Вроде бы, порядочные тетки, они даже намеков моих не поняли. Я им о благодарности, а они открещиваются – не за что, мол.
– Слава богу! – с облегчением вздохнул муж. – Одной проблемой меньше, а то еще и этот груз давил бы – вдруг шантаж! Будут помалкивать?
– Должны бы. Обещали. Прониклись материнским горем. В одной я немного сомневаюсь.
– Ты была убедительна?
– Думаю, вполне. Мне даже слегка неловко было, я там половину салфеток извела.
– Умница. Твой театральный кружок тебе помог!
– Я была искренна! – возмутилась Альбина. – Как считаешь, обойдется?
– Надеюсь, обойдется! – махнул рукой муж. Шефу, конечно, донесут, но пока я у него на хорошем счету, а коней на переправе меняют только в случае крайней опасности. Могут воспользоваться моей ситуацией, чтоб под него начать копать, но до выборов еще два года, выборы осенью, а летом через два года наше чадо диплом защитит, сошлем на годик в село сеять разумное, доброе, вечное. Если перед выборами кто-то и поднимет волну, это уже будет вспоминаться как детская шалость.