Филя высунулся, было, из-под крылечка, продемонстрировал бдительность, лениво сказав «гав», но, узрев за спинами женщин хозяина, захлопнул пасть и вернулся в райскую прохладу. В глубине двора, под раскидистой яблоней, стоял стол, вокруг него – три разномастных стула и кресло, в котором в одиночестве сидела маленькая женщина в широкополой шляпе. Хозяин почему-то не повел вновь прибывших гостий к гостье, ранее прибывшей, а направился к кухне. Женщины, проходя мимо, издали кивнули, как того требовали приличия:
– Здрасьте!
Незнакомка не прореагировала. «Задремала, что ли? В какой неудобной позе! – подумали подруги. – Поди, руки затекли».
– Вот, Григорьевна, – насмешливо сказал дед, – давешние покупательницы. Передумали у Шустовых дом покупать, им теремок больше нравится.
– Угомонись уже, – отмахнулась Зинаида Григорьевна. – Проходите, милости просим!
– Мы повиниться пришли. Так неудобно все получилось!
– Да ладно вам! В чем там виниться! Похоже, вы выдумщицы, с моим дедом одного поля ягоды. А гость-то ваш скоро приедет?
Подруги не удивились бабкиной осведомленности – Катя поработала!
– Вряд ли скоро, в больницу попал с остеохондрозом.
– Ох, эта беда мне знакома! Так вам теперь и нет надобности – в терем попасть?
– Да все равно хотелось бы, снаружи-то мы его посмотрели, а как внутри?
– Ничего особенного, дом как дом, для житья строился. Вся красота – снаружи, – говорила Зинаида Григорьевна, ставя на стол двухлитровую бутылку кваса из холодильника и чашки. – А может, окрошки холодненькой?
– Нет-нет, спасибо!
– А вам самой в доме бывать приходилось?
– Бывала, конечно, хоть и не часто, тетка Лиза женщиной доброй была, но не слишком гостеприимной. Да и кто мы ей были? Так, соседи. Разве что по хозяйственной надобности я к ней забегала изредка.
– А что она была за человек? Вот ведь жизнь одна прожила, верность Никите сохранила, бедовала, наверно?
Чуть оправившись от смущения, Мила вернулась на круги своя.
– Да не сильно и бедовала. Жила одна, детей не было, голова не болела, чем их накормить да во что одеть. Работала на рыбозаводе, на разделке рыбы, голодной не сидела, да еще и шила немного. Не белошвейка, но женщины с ближних улиц несли ей свои отрезы – сшить платье или халат. А уж верность Никите сохранила, да, не каждая заживо себя похоронит, особенно в нынешнее время.
– Они ж, наверно, венчанные были? – потихоньку подводила Мила хозяйку к сути проблемы.
– Ну, а как же! Кольцо обручальное не снимала. Уже перед самой смертью Анне отдала, в последний ее приезд. Аня показывала. Она и брать его не хотела, но свекровь сказала, что там им с Никитой кольца не нужны, а здесь оно Анечке или Сереженьке еще может пригодиться. Только просила, если вздумают продать, чтоб переплавили.