Теремок стоял вторым от угла. Первый дом от дороги, слева от терема, хоть и вполне ухоженный, явно был нежилым: ставни закрыты и заколочены крест-накрест, в небольшом палисадничке – неубранная прошлогодняя сухая трава и поднявшийся камыш. В доме, расположенном справа от теремка, жили: свежевыкрашенные ставни, ухоженный палисадник с мальвой и ирисами. Дом Тихановича стоял в глубине двора, был окружен высоким глухим забором, почерневшим и слегка покосившимся. Было понятно, что свои охранно-сторожевые функции забор выполняет чисто символически: пни посильнее – и он упадет. А здоровому мужику и доску оторвать – не проблема. Наверно, только благодаря тому, что вокруг люди живут, и, в основном, бдительное старичье, и забор не упал, и дом цел. На калитке висел большой замок.
Стоять и пялиться дальше дамам стало неловко, хотя жителям Заречной и не привыкать к любопытствующим посторонним. На противоположной стороне улицы, наискосок от теремка, сидел на лавочке дедок в бейсболке и поглядывал в их сторону.
– Ну, вот и источник информации, – сказала Зоя Васильевна. – Вот ведь, бабы уже все попрятались, ставни позакрывали, а этому грибу и жара нипочем!
– Да жары-то особой пока нет, а на улице все прохладней, чем за забором: с Волги какой-никакой ветерок. А мы-то – не по жаре гуляем? – возразила Людмила Петровна.
– Нас нужда гонит, – подключилась Людмила Ивановна. – Мы совершенствуем навыки пешей ходьбы. А также план выполняем. А то лежала бы я сейчас под кондиционером, «Модный приговор» смотрела.
– Душа болит о производстве? – съехидничала Люся. – Гость-то конкретно к тебе едет!
– И вместе с тобой отдыхала бы под кондиционером твоя «трудовая мозоль», – дополнила Зоя.
– Все по больному норовите ударить, – вздохнула Мила, поскольку «трудовая мозоль» таки имела место. – Пойдем за информацией!
И она направилась к деду. Людмила Ивановна и в свои 62 не утратила способности флиртовать. Куда девалось ее прихрамывание? Нога, почувствовав важность момента, не напоминала о своем существовании. Мила не шла – плыла. Доплыв до лавочки, она голосом тоскующей голубки проворковала:
– Утро доброе, молодой человек!
В мутноватых от возраста глазах «молодого человека» огромное любопытство скрыло даже зрачки. Он как-то подобрался, лихо сдвинул бейсболку на огурцеподобной голове козырьком назад и пророкотал:
– Здравствуйте, красавицы! Куда путь держите? Ищете кого?
Баритональный тембр голоса никак не соответствовал его хлипкой конституции. Скорее всего, как и Милкино воркование, его дыхательные пути способны были в экстремальных ситуациях производить эти обертоны. Два старых пня почувствовали друг в друге родственные души.