– Сигнал принимаю уверенно, – сообщил Боббе, когда они выступили.
Это придавало сил. Поначалу взяли такой темп, что вскоре даже Бен выглядел уставшим. Пришлось сделать недолгий привал. И снова пошли как можно быстрее, не обратив внимания на следующую низину с озером и хвощовой порослью. Там пара эдалеопсов вышла в ночи на охоту. Их жертвы – хелицеровые – прятались под камнями. Люди эдалеопсов не интересовали и лишь отвлекали от ловли пермских скорпиончиков. Уходящих двуногих не удостоили даже прощального взгляда.
– Сигнал? – каждые пять минут спрашивал кто-нибудь у Боббе.
– Принимаю уверенно, расстояние сокращается, – рапортовал робот.
И наконец вдали блеснул металлом челнок.
– Привал! – завопил вдруг Бен.
Все посмотрели на него с недоумением.
– Старина Бен хочет насладиться видом, – пояснил тот. – Тарелочка, ждавшая меня долгие годы там, – он пальцем указал наверх. – И вот мы встретились. Разве это не чудо! Хочу растянуть удовольствие.
Все бросили пожитки и сели прямо в пыль и песок, кроме Арнольда, который собрался было продолжить путь, но его остановил дядя Саша:
– Успеем.
Взошло солнце, пришла жара, но это не пугало. Они стояли возле челнока, оставалось взойти по трапу.
– Не верю! – воскликнул Бен. – Ущипните меня, иначе старина Бен будет считать, что это сон или что пустыня надо мной издевается и показывает мираж.
Арнольд не без удовольствия ущипнул его. Боббе, посчитав это приказом, подкатив с другой стороны, тоже ущипнул манипулятором. Это отрезвило Бена, он, ойкнув, потирал синяки.
– Прошу вас, больше не надо, – попросил он. – Это и вправду не мираж.
– Пожитки будем сжигать? – уточнил дядя Саша. – Или возьмём с собой для музея?
– Сжигать, – деловито распорядилась Жанна.
– Можно я одежду аннигилирую на станции? – попросил Бен. – Неудобно улетать нагим.
– И копья могут пригодиться, – сказал дядя Саша. – На случай, если Серебренцев и Мурзков не растворились во времени, а ожидают нашего прилёта.
– Ты же знаешь, что на станции их нет, иначе они давно отозвали бы челнок, – сказала Жанна.
– И всё же, даже если есть один шанс из тысячи, копья я бы оставил, они уравновешивают возможности.
– Хорошо, – нехотя согласилась Жанна. – А остальное…
– Бурдюки мокрые, вряд ли сгорят, – сказал дядя Саша. – Предлагаю утилизировать всё на станции. Вместе с одеждой, когда помоемся и переоденемся.
– Ох, сейчас бы под душ, – добавила Лиза.
– И позавтракать, – добавил Арнольд.
– Влепят выговор, – сказала Жанна.
– Жанна, милая, – сказал дядя Саша, – посмотри на этот мир вокруг. Мы преодолели так много километров, нам покорились горы, море и пустыня. Мы в очередной раз доказали, что человек кое-чего стоит. Что такое выговор по сравнению с возможностью замёрзнуть в Уральских горах, быть раздавленными оползнем, погибнуть от отравления углекислотой в коварных зарослях устья реки и умереть от жажды в иссушённых равнинах Лавруссии? И кроме того, Серебренцев сразу мог расстрелять нас из своего пистолета, как куропаток, когда мы оказались на дне ущелья, а ведь он был очень зол. Так что выговор мы точно переживём. А тебе, наш прекрасный капитан, я верю, ещё памятник поставят.