Когда карта была полностью закончена, стало понятно, что мы с Карен поставили перед собой довольно серьезные задачи: отступить на задний план, оказывать Нику поддержку, но дать ему возможность самому пройти весь путь к выздоровлению. А мы тем временем будем работать над тем, чтобы распутать все узлы в наших взаимоотношениях и сделать их здоровыми, наполненными любовью и поддержкой, но исключающими зависимость друг от друга. Однако большая часть самой тяжелой работы ложилась на плечи Ника, так как перед ним постоянно маячили всяческие опасности и соблазны, побуждая его сорваться. Обозначенные беспощадными красными мазками, эти опасности были чреваты пагубными последствиями, они вездесущи и коварны. Настоящая трясина, и если Ник выберется из нее, это будет просто чудо. Думая об этом, я взглянул на мать Ника. Потом перевел взгляд на него. Здорово, что мы здесь вместе. Это тоже чудо. Не будет ли слишком дерзко с моей стороны надеяться, что чудеса на этом не закончатся?
Я летел домой. Я чувствовал себя так, будто кто-то распилил мою грудную клетку и сделал ряд разрезов от ключицы к обеим лопаткам. Потом разрезал посередине грудь и живот до паха и сделал еще несколько горизонтальных разрезов от кончика одной тазовой кости к другой. Затем этот кто-то руками в пластиковых перчатках взялся за куски плоти и отогнул их в разные стороны, разрывая сухожилия, мышцы и кожу, выставляя напоказ мои внутренности.
Это ощущение не оставляло меня. Я снова был дома. Карен и Дэйзи отправились на прием к ортодонту. В доме остались только мы с Джаспером. Он играл на гитаре, сочинял песню, которую собирался записать с помощью программы Garage Band. Он добавил барабаны, другие виды ударных и синтезатор. Потом записал свой голос, придумав смешной текст. В конце он несколько раз повторил слово «пончики», как если бы это был финал в оперном либретто. Закончив сочинять эту шумную композицию, он записал ее на компакт-диск.
Подошло время везти его на тренировку по лакроссу. По пути мы прослушали его музыкальные сочинения, а потом рок-группу White Stripes. На парковке у поля он выпрыгнул из машины, натянул спортивную форму и побежал к друзьям.
Я стоял у спортивного поля. Было холодно, ребята в своей гладиаторской экипировке выдыхали облачка пара, как драконы. Они носились по полю за маленьким белым шариком, ловили его в сетки, закрепленные на концах клюшек, и бросали друг другу.
В кармане у меня лежал выключенный мобильник. Раньше об этом нельзя было и помыслить. Доктор считал, что телефон привязывает меня к Нику и каждый резкий звонок дает встряску моему сердцу наподобие дефибриллятора. Очевидно, он давал встряску сердцу каждого из нас. Каждый звонок подпитывал мою навязчивую озабоченность тем, чтобы получить либо заверения в том, что у него все хорошо, либо подтверждение того, что у него все плохо. Моя созависимость не принесла ничего хорошего ни Нику, ни кому-либо из нас. Зависимость Ника захватила меня настолько, что практически не оставила места для остальной жизни. Но разве может оставить равнодушным борьба собственного ребенка не на жизнь, а на смерть? Теперь я сам проходил курс реабилитации, чтобы избавиться от созависимости. Большая работа велась с помощью психотерапии, но я предпринимал и практические шаги. Например, выключал свой мобильник.