Наталья повернулась ко мне, уперла руки в боки и ледяным голосом спросила:
— Так! Уж не сцену ли ревности вы собираетесь мне устроить?
Меня вначале покоробил ее тон, но посмотрев на женщину, я не выдержал и захохотал.
—Ты чего? — растерялась Наталья.
— Посмотри на себя, — продолжил я ржать. — Стоит голая, а пытается строить из себя большевика на трибуне.
— Голые в бане, а женщина бывает обнаженная, — хмыкнула Наташа, а потом, уловив собственное изображение в зеркале, тоже принялась смеяться.
Кажется, у нас нечто подобное уже происходило, когда начинали выяснять отношения. Но с другой стороны — в жизни немало повторяющихся эпизодов. И то, что мы снова оказались в постели, тоже ничего удивительного.
Спустя какое-то время, Наташа сказала:
— Володя, ты меня очень обидел, приревновав к Бухарину. Если уж ревновать — так к кому-то более стоящему. Хотя бы к Луначарскому.
— Или к Чичерину, — подхватил я.
— К Чичерину? Нет, к Чичерину ревновать точно не стоит, — усмехнулась Наталья.
Точно, у Георгия Валентиновича немного другие предпочтения. Впрочем, его право.
А мне вдруг вспомнилось:
Любить —
это с простынь,
бессонницей
рваных,
срываться,
ревнуя к Копернику,
его,
а не мужа Марьи Иванны,
считая
своим
соперником.
— Хорошо сказано, — одобрила Наташа, поправляя простынь, сползавшую с красивой груди. — Это чьи? По стилю напоминает Маяковского.
— Так он и есть, — подтвердил я, вспоминая, написал Владимир Владимирович стихи к товарищу Кострову или еще нет, но это и неважно. Проверять меня Наталья не станет. Однако, кто ее знает? Вон, не поленилась полистать «Мир искусств», чтобы отыскать «Портрет гимназистки». Кстати о художниках...
— Наташ, тебе художник не нужен? — поинтересовался я.
— В каком смысле — художник? — не поняла Наталья.
— Да в прямом. Талантливый парень. Я его с собой взял, чтобы наглядную агитацию делал, вроде «Окон РОСТА», а он такое намалевал, что даже и не знаю — объявить его гением или расстрелять потихонечку за контрреволюцию. Решил — ты человек в искусстве продвинутый, да и ситуацию с художниками на Москве лучше меня знаешь.
— Продвинутый? — нахмурилась Наталья Андреевна.
— Более сведущий, хотел сказать, — торопливо поправился я, мысленно обругав себя за использование жаргонных слов, не свойственных данному времени.
— Володь, да какой из меня искусствовед? Художник твой в каком жанре пишет?
— Скорее, модерн, а уж какое направление, даже и не скажу.
Действительно, к какому направлению отнести триптих гражданина Веревкина? Соц-арт какой-нибудь, так его у нас еще нет, не сложился. Как смог, пересказал содержание картин.