Он вернулся на площадку и уснул, положив меч рядом с собой.
Кто-то пинал его по ботинку. Меллас открыл здоровый глаз. Его охватил страшный гнев за беспокойство. Это был Маккарти. Рота 'альфа' извивалась через маленькую посадочную площадку. 'Просыпайся, глупый ублюдок, – сказал Маккарти. – У меня вечность ушла на то, чтоб отыскать тебя с этой твоей грёбаной повязкой на лице'.
Меллас, улыбаясь, снизу протянул руку Маккарти. Радист Маккарти нетерпеливо курил. 'Куда это вы, блин, направляетесь?' – спросил Меллас.
– На запад. Второй батальон двадцать четвёртого полка занял блокирующую позицию на оси долины со стороны Лаоса. Мы будем молотом. Рота 'чарли' прямо сейчас двигается от нас с севера. Сегодня они вас выведут. – Он помолчал. – Хреново вам пришлось, ребята, а?
– Угу, – согласился Меллас. – Хотя ничего необычного. 'Незначительные потери' – так, я думаю, скажут об этом на родине. Всё, что нужно, – это доложить о заварухе как о батальонной операции, и потерянный процент снизится до ничтожного. Кто будет удерживать Маттерхорн?
– Тебе-то какое дело? Ты будешь кататься на борту 'Убежища', прельщая круглоглазых сестричек. Может, мы ещё устроим 'загадочный тур', когда закончится эта грёбаная операция.
– Кто удерживает грёбаный Маттерхорн? – допытывался Меллас, приподнявшись на локтях, его здоровый глаз задёргался.
Маккарти пожал плечами. 'Никто', – сказал он.
Меллас откинулся на землю и уставился в небо. Никто. Наконец, он сказал: 'Будь осторожен, Мак'.
– Не беспокойся обо мне, – сказал Маккарти.
Меллас посмотрел на него. Оба знали, что Маккарти днём предстоит идти в бой, а Мелласу – в тот же день покинуть всё это. Свершился ещё один поворот круга, ещё один утомительный, судорожный цикл, при котором если не Меллас, то будет Маккарти, а если не Маккарти, то кто-нибудь другой, подобный Маккарти, – снова и снова, подобно отражениям в зеркалах парикмахерской: всё глубже и глубже, всё меньше и меньше, искривлённые временем и расстоянием до неузнаваемости, но всегда повторяющиеся, всегда одни и те же. Меллас подумал, что если разбить одно из этих зеркал, что мука прекратится, и его оставят в покое, и он сможет уснуть. Но зеркала – это только мысли, иллюзии. В реальности был Маккарти, с приятельским лицом стоявший над ним, его радист, нетерпеливо жаждущий отправляться уже в путь, потому что придётся прибавить скорости, чтобы нагнать взвод.
– Удачи, – сказал Меллас.
Маккарти помахал рукой и потащился за своим радистом. Он обернулся и снова помахал. А Меллас думал: 'Только не погибни, чёрт тебя подери, только не дай им себя убить'.