Около 2 часов дня в районе вокзала начались отдельные вспышки ружейного огня; постепенно то усили[ва]вшиеся, то временно затихавшие, отдельные перелетные пули достигали до Светланской улицы – это, как выяснилось, стрелял калмыковский бронепоезд, отрезанный на Эгершельде и оказавшийся на фланге гайдовского сосредоточения.
Направился опять к вокзалу; Светланская улица между железнодорожным виадуком и Амурским заливом была уже занята японцами, взявшими под контроль всякое движение на Эгершельд. По Алеутской временами надо было останавливаться и укрываться от пуль, летевших со стороны Эгершельда. В штабе крепости узнал, что огонь начали гайдовцы, хотевшие выбить юнкеров Инструкторской школы, занимавших здание вокзала.
Это развязало Розанову руки; около этого времени в штаб союзного командования попали разбросанные утром прокламации самого разнузданного и погромного характера, и это очень скоро отразилось на настроениях и отношениях союзного контроля: американцы заявили о своем невмешательстве, а японцы гарантировали поддержание порядка в городе, но требовали локализации военных действий на Эгершельде и рекомендовали «кончать все скорее и решительнее».
По имевшимся данным, силы Гайды состояли из привезенного им с собой конвоя, двух рот крепостной артиллерии и батальона морских стрелков; кроме того, к нему стеклось несколько сот грузчиков и всевозможной шпаны из притонов семеновского базара Первой Речки и из временных квартирантов старых кирпичных заводов.
Было известно, что вооружение и обмундирование для грузчиков и шпаны подвозилось на Эгершельд на чешских грузовиках (по некоторым неустановленным точно данным, помогали как будто бы и американцы). Восстание шло под флагом сибирского эсеровского правительства, на шинелях восставших частей были нашиты зеленые погоны.
Надо заметить, что Гайда оказался никчемушным главковерхом; как район сосредоточения его банд, так и весь дальнейший процесс развития его вооруженного выступления был весьма неудачный. Правда, как потом говорили, его уверили его эсеровские соучастники, что им вполне обеспечено содействие стоявших в порту миноносцев и даже возможно присоединение к ним калмыковского бронепоезда.
При этих условиях сосредоточение на Эгершельде и прикрытие его железнодорожным обрывом, массивными зданиями и вагонными составами представляли известные выгоды, но ничто не могло объяснить затягивания начала нападения на Инструкторскую школу, т. е. на главнейшую и надежнейшую часть правительственных войск (что на несколько часов раньше и при более широком фронте атаки имело весьма большие шансы на быстрый и решительный успех).